Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61. Татьяна Соломатина
Читать онлайн книгу.
люди! – думала она. – Почему были? – есть!» Одна такая встреча с таким человеком – стоит того, чтобы жить. Как быстро он всё сразу понял. Как быстро оценил-решил. Ему бы священником. Или – переговорщиком. Ну? А психиатр – он кто? Врачует души. Образумливает. Ведя из тьмы на свет. Словом можно убить, словом можно спасти…
И не заметила как вернулась в кабинет, сварила кофе и…
Оксана Анатольевна оглядела кабинет. Так и не научилась пока говорить о нём: «свой». Не её кабинет. И ремонт этот делался не для неё. Любящая Маргоша отделала всё в бежево-пыльном и бледно-зелёном для своей любимой Татьяны Георгиевны Мальцевой. И даже постер-репродукция анатомического рисунка Леонардо Да Винчи «Плод во чреве матери», вокруг которого некогда разыгралось столько страстей[3],был на месте. Этот рисунок никогда не нравился Оксане Анатольевне. Но снять она его не решалась. Не её собственность. Он как будто бы ждал хозяйку. Давал ощущение уверенности в том, что всё как бы понарошку. Что ты – не заведующая огромным и ответственным обсервационным отделением большого родильного дома, входящего в состав огромной многопрофильной больницы. А всего лишь играешь в заведующую. А когда играешь – ошибки не то, чтобы исключены… В игре ошибки – не фатальны.
Поцелуева смотрела в окно. На подоконнике всё ещё стояла пепельница Мальцевой. Оксана не курила. Но даже убрать эту пепельницу в шкаф – не могла. Как-то раз Тимофеевна, убирая кабинет, убрала пепельницу в ящик стола – Оксана Анатольевна долго, несправедливо и незаслуженно кричала на старую верную санитарку. Потом извинялась. Но пепельницу вернула на место. Как будто без пепельницы и без этого ужасного постера в чёрной рамке – это был не кабинет заведующей, а просто помещение. Безжизненное помещение из поэтажного плана. Как будто эта дурацкая пепельница и ужасающий постер – душа этого отделения… Бред! Больной бред от недосыпа и перенапряжения!
В кабинет забежала встревоженная Разова.
– Оксана Анатольевна! У других родов на дому – позднее послеродовое кровотечение!
Поцелуева спокойно обернулась.
– И чего суетишь? Анестезиолога и в манипуляционную на выскабливание.
– Уже. Вы будете делать?
– Ты будешь! Под моим контролем.
В глазах Тыдыбыра загорелся здоровый хирургический азарт.
Анастасия Евгеньевна очень изменилась. Достаточно будет сказать, что она похудела на тридцать килограммов. И оказалась великолепной тощей блондинкой с точёными чертами лица. Настоящей красавицей. Она не только похудела, но и пошла в спортзал. А главное – стала жить отдельно от любящих мамы и папы. Соответственно – без кулинарных изысков и, что важнее, излишеств любящей родительницы. Так что футболка с принтом «Не подменяй понятия», подаренная ей при вступлении в Общество анонимных врачей[4], теперь стала ей ну полный оверсайз. А ещё Анастасия Евгеньевна окончательно и бесповоротно влюбилась в уже не интерна Денисова. И это было очень печально. Поскольку уже не интерн Денисов не обращал на неё
См. «Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27–37», Кадр тридцать первый, «ЦА».
См. «Роддом, или Жизнь Женщины. Кадры 38–47», Кадр сорок первый, «Подмена понятий».