Сама квартира была заселена чужим и злым народом, не находившим общего языка с её матерью. Население просыпалось очень рано и уходило на работу, а к вечеру возвращалось с работы. Мать же на работу не ходила, она на неё уезжала и сразу на несколько дней. Приезжала она всегда с деньгами и показательно шиковала назло соседям, накупая в магазинах много вкусной еды, фрукты и сладости. Настя любила сладкое и в такие дни мать её баловала. На столе появлялась огромная ваза, в которой горой красовались конфеты и шоколадки. Их можно было есть сколько хочешь и без всякого спроса.

      Иногда мать приглашала в гости женщин. Этих женщин она звала «подруги», а когда злилась на них, то и «шлюхи подзаборные». Подруги сидели вокруг стола по два или три дня, пили вино и водку, много курили и очень громко ругались матом, проклиная свою работу. Они звали мать – Клавка. Все дни они спали, где придётся. Одни зажимали Настю в стенку своими телами, другие храпели вместе с матерью на её кровати. Соседи этих гулянок не любили, потому что пьяные материны подружки шатались по всей квартире и лезли в чужие кастрюли на кухне. Соседи изрыгали яд и зло зыркали глазами и на мать, и на её подружек, и на Настю.

      По вечерам женское население коммуналки набивало своими телами в старых и рваных халатах общую большую кухню, готовило там еду и устраивало обсуждение их с матерью жизни. Почти ежедневно беседы заканчивались бесконечной руганью не только с её матерью, вступавшей в дебаты, но и друг с другом. Иногда в ругань включались даже мужчины, а раз или даже два раза в месяц на кухне крепко дрались подручными кухонными принадлежностями. В одну из таких коллективных драк сосед Владимир, обзываемый всей квартирой «Хмырём», обварил горячим борщом соседку Нину. В квартиру вызывали скорую помощь, выносили на носилках толстую тётю Нину, после чего несколько раз приходили милиционеры и пугали население словом «Суд». Население испугалось месяца на три, но потом успокоилось, и на кухне произошла очередная совершенно безобразная драка. Соседа «Хмыря» увезли вечером в «воронке», как сказала мать – навсегда, потому что он зарезал кухонным ножом мужа тёти Нины – Петра Ивановича. В коммуналке стало немного тише, но ругань на кухне не замолкала никогда, сколько она помнила себя в этой квартире.

      Через месяц мать устроила её в школу, после чего Настя ходила в соседний двор целых полтора года в самую обыкновенную общеобразовательную школу в пятый и шестой класс, хотя должны была пойти уже в седьмой, но ей устроили в школе экзамен и приняли только в пятый.

      Школу она не любила, потому что не нашла там для себя ни одной подружки. В её классе все девочки были совсем маленькие и никак не подходили ей по возрасту,