Рассматриваем картинки.

      – Ок! (вот) – говорит, удивляясь, Лиза. – На кукую зку похохэ! (на кукурузку похоже)

      И, воспламеняясь, уже кричит:

      – А помнихъ, мы кукую зку сабиваи? (кукурузку собирали)

      – Где, душа моя?

      – В пое сабиваи!.. (в поле собирали)… И в юкзак скавы… ва… ва…

      – Складывали, – подсказываю я, и она с облегчением кивает.

      Сидит на горшочке. Тут «приходит» кукла Катя и пытается стащить с него Лизаньку. Увы, не получается.

      – Не получается, – жалобно «говорит» кукла Катя.

      С доброжелательным любопытством проследив за усилиями куклы Кати, Лизанька отвечает с сочувствием:

      – Пакамухко я тихолая и бахая… (тяжёлая и большая)

      Звук «х» у неё глубокий, с тенью звука «г», как в малороссийском наречии.

      – А я? – наивно «спрашивает» кукла Катя.

      Лиза даже наклоняется к ней:

      – А ки маенькая. Пуськ мегвег п’идёк и миня скащит… (пусть медведь придёт и меня стащит).

      Дочитал «Трагедии и стихотворения» Хомякова. Драматурга в нём Пушкин не признавал, но несколько раз отозвался о его «прекрасных стихах». Об успехе «Ермака» на театре Пушкин обмолвился: ««Ермак» А. С. Хомякова есть более произведение лирическое, чем драматическое. Успехом своим оно обязано прекрасным стихам, коими оно писано». Позднее сказал ещё определённее: «Идеализированный «Ермак», лирическое произведение пылкого юношеского вдохновения, не есть произведение драматическое. В нем всё чуждо нашим нравам и духу, всё, даже самая очаровательная прелесть поэзии».

      Гоголь назвал Хомякова и Веневитинова людьми, «не рождёнными для поэзии», но чьи одарённые души не могли не отозваться на поэтический пафос времени.

      Мне кажется, что и у того, и у другого есть несомненные удачи – даже в «Самозванце», и уж тем более в стихах. Например, «В альбом сестре»:

      Это – из ранних; далее его муза только хорошеет; любопытно, что свои лучшие плоды она приносит поэту после смерти Пушкина: «России», «К детям», «Ещё об нём» (sic!), «По прочтении псалма»… И хотя он сам о себе говорил, что «…мои стихи, когда хороши, держатся мыслью, т. е. прозатор /прозаик/ везде проглядывает и, следовательно, должен, наконец, задушить стихотворца», место Хомякова в пантеоне русской поэзии неоспоримо. По крайней мере, в моём представлении.

      Вчера вечером Оля написала письмо Танечке Щукиной:

      «…Когда