Английские юмористы XVIII в.. Уильям Теккерей
Читать онлайн книгу.
чувствительность редко встретишь у сатиров тех времен!)
И дальше:
Пастух великий посреди равнины,
Упав ничком, припал к земле щекой
И высохшие листья жжет слезой.
Ужели красоту схоронят скоро?
Ужели в прах рассыплется Пастора?
О злая смерть! В свирепости своей
Ты беспощадней волка, тигра злей:
Им, хищникам, овец и агнцев надо,
А ты пастушку отняла у стада!
Это утверждение, что волк пожирает лишь овцу, а смерть пастушку; этот образ «Великого Пастуха», лежащего ничком в отчаянье, которое ни ветры, ни дожди, ни воздух не могут выразить, наверняка не будут забыты в поэзии. И таким стилем в свое время восхищались поклонники великого Конгрива!
В «Плаче Амариллы по Аминту» (молодому лорду Бландфорду, единственному сыну герцога Мальборо) Амарилла представляет герцогиню Сару!
Тигры и волки, природа и движение, реки и эхо являются перед нами вновь и делают свое дело. При виде ее горя
И волки опускаются без силы,
И тигры постигают состраданье,
И храм природы погружен в молчанье
В часы, когда рыдает Амарилла.
И автору этих строк Поп посвятил «Илиаду», а великий Драйден написал ему собственноручно:
Есть три единства – заданный канон.
Но гений выше их – он должен быть рожден,
И эта участь выпала тебе.
Когда-то снисходительной судьбе
Угодно было, чтобы всех в борьбе
Затмил один. Так был рожден Шекспир.
А ныне ты явился в этот мир.
Займи свой пост. Я стар, я все сказал
Пора мне покидать неблагодарный зал.
С небесной ренты невелик доход,
Земельная куда как более дает.
Но верю я, что ты, избранник муз,
И в счастье сохранишь свой строгий вкус.
Прощай, мой друг, – и не суди во зле
Того, что я оставил на земле.
Я для тебя венец мой берегу
Не дай оклеветать его врагу.
Моя любовь искала лучших строк,
Но это все, что подарить я мог.
Да, такой способ приветствовать сильно отличается от нынешнего. У Шэдуэлла, Хиггонса, Конгрива и комических писателей того времени мужчины, встречаясь, бросаются друг другу в объятия, восклицая: «Джек, Джек, дай я тебя чмокну!» или: «Черт подери, Гарри, дай-ка я тебя облобызну, старина». И подобным же образом поэты приветствовали своих собратьев. В наше время писатели не целуются; но вот вопрос, любят ли они теперь друг друга больше, чем тогда.
Стиль называет Конгрива «великим наставником» и «великим писателем»; утверждает, что «и знатных варваров его страшило имя»; и титулует его как августейшую особу; он называет «Пастору» величайшим по силе трагизма произведением.
63
«С самим Аддисоном нас связывает чувство, настолько похожее на любовь, насколько может вызвать любовь человек, который вот уже сто двадцать лет покоится в Вестминстерском аббатстве»… «Тщательно взвесив и беспристрастно обдумав все, мы давно пришли к убеждению, что он заслуживает такой любви и почитания,