Герой наших дней. Роман. Петр Алешкин
Читать онлайн книгу.
И никого не пускайте в офис, пока в порядок не приведете, – обвел он рукой кабинет.
– Михалыч, погоди, не торопись! Не нравится мне этот бетонщик! – подал вдруг голос боровок.
Он, кажется, ни разу не шевельнулся в своем кресле, пока мы по кабинету мотались.
– Потому и тороплюсь, что он мне не нравится, – буркнул в ответ Михалыч. – Дожил! Бетонщики морду квасить стали. Чего ждать дальше-то, а? И я терпеть должен кровную обиду, – снова коснулся он, морщась, платком разбитой губы. – Если он жив останется, ты меня уважать будешь?
– Михалыч, будь мудрее, – снова спокойно запыхтел боровок. – Ты веришь, что простой бетонщик прошел всю твою охрану? Если веришь, гони охрану. Он тамбовский, – как-то значительно поднял пухлый палец боровок.
Михалыч опустился в свое кресло, глядя на боровка, и буркнул:
– Ты думаешь?..
– Все может быть. Я сейчас позвоню. – Боровок полез в карман за мобильником.
– Зачем ему надо? – прошепелявил разбитой губой Михалыч.
– Кто знает… А может, от Семьи идет…
– В подвал! – рявкнул Михалыч своим охранникам, увидев, что они слушают, ждут, держат меня под мышки. Они поволокли меня из кабинета, а Михалыч крикнул им вслед: – Привяжите, но не трогайте! Успеете!
В подвале меня привязали к деревянному креслу. Когда привязывали, орел с подбитым глазом все ныл, приговаривал со злобным наслаждением:
– Сейчас я тебя резать буду! По кусочкам, по кусочкам, на шашлык!
Привязали, и он врезал мне под дых. Я чуть сознание не потерял. Тело и без того сплошная боль, на одной воле держался. Еле отдышался… Понимаешь, убивают, а разум все не хочет верить, что конец пришел. Видно, человек, приговоренный к повешению, даже тогда, когда у него веревка на шее, через миг скамейку из-под ног выбьют, все верит, что он не умрет, что вот-вот спасенье придет: палач передумает, судьи решенье отменят.
– Это для разминки! – предупредил орел с подбитым глазом. – Ох, и натешусь я сейчас!
Глаза у него так и светятся радостью, предвку¬шением. Изверг! Но больше не бил, садист поганый. От жуткой боли, я ничего не чувствовал. Но говорят, что лучше боль физическую терпеть, чем душевную. Помню, мысль металась в голове, работала, подыхать не хотелось. Вижу, только двое со мной осталось: орел с подбитым глазом и амбал, который с начальничком на стройку приезжал. Исподтишка оглядываю подвал: нельзя ли выбраться? Вялым, беспомощным прикидываюсь. Слышу, заверещал мобильник у амбала. Он его слушает и обращается ко мне:
– Ты из Тамбова или из района?
– Из Уваровского района, – отвечаю.
Он сказал это в трубку и ждет, слушает, потом снова спрашивает:
– Из какой деревни?
– Из Масловки…
Он повторил в трубку, подождал и ко мне:
– Фамилия как?
– Протасов.
Больше ничего не спросил, послушал, выключил мобильник и сунул в карман.
– Чего