Как Китай стал капиталистическим. Рональд Коуз
Читать онлайн книгу.
уездами, районами и волостями; ни в коем случае нельзя надевать смирительную рубашку на низшие органы власти. Разумеется, товарищи, работающие на низших уровнях властной иерархии, должны быть проинформированы о том, где нужна, централизация; они не вправе поступать так, как им заблагорассудится. Одним словом, централизация должна, внедряться по мере возможности и, в силу необходимости, в противном случае она недопустима. Провинции, города, округа, уезды, районы и волости должны, сохранять независимость и бороться за свои права. Борьба за них – в интересах всей нации, а не отдельного населенного пункта; эту борьбу нельзя считать проявлением местничества или неуместными притязаниями на независимость (Ibid.).
Глубокое недоверие к централизованной власти заставило Мао предпринять первую попытку реформировать экономику, вследствие которой Китай отошел от ортодоксальной модели социализма, сложившейся при Сталине. Предложение о реформе прозвучало на Третьем пленуме ЦК КПК 8-го созыва в октябре 1957 года, осуществить ее надлежало в 1958-м (Wu Jinglian 2005: 43–57; Во Tibo 1997: 548–565). Основным пунктом реформы было перераспределение власти в пользу органов местного управления. В результате местные власти получили больше автономии в планировании экономики, распределении ресурсов, бюджетной и налоговой политике, управлении кадрами. Кроме того, им поручили руководить большинством государственных предприятий. Около 88 % государственных компаний, подчиняющихся центральным министерствам и ведомствам, было передано органам местного управления (Hu Angang 2008: 250).
Меры по децентрализации дали неожиданный эффект: Мао получил возможность обращаться к провинциальным органам власти напрямую, минуя бюрократов в столичных министерствах. Местные власти в Шанхае, Оычуани и Хубэе оказались особо восприимчивы к идеям и политике «великого кормчего». В то же время органы местного управления, получив право самостоятельно распоряжаться экономикой на местах, лишь в незначительной степени несли ответственность за последствия принятых ими решений. Притом что Мао призывал к скорейшему развитию экономики, местные власти получили хорошие возможности для «большого скачка вперед».
5
В ретроспективе «большой скачок» предстает как рукотворная трагедия[49], которая отнюдь не грянула как гром среди ясного неба. За редким исключением (в качестве примера можно привести Чэнь Юня) китайские руководители, особенно в первое время, не в меньшей степени, чем Мао, зажглись идеей «большого скачка» (Во Tibo 1997: 478–510). Мао был страстным реформатором и неустрашимым генералом, и предложенный им курс обрел многочисленных сторонников и значительную – сверх ожидания – поддержку среди управленцев, получивших должности в результате проведенной «великим кормчим» децентрализации.
Китайское руководство, и в первую очередь Мао, с радостным удивлением наблюдало за успехами экономики после образования КНР. Мао и его соратники видели, как быстро восстанавливается народное хозяйство и как плавно страна переходит к социализму – вопреки
Многие исследователи считают «большой скачок» первым серьезным провалом государственной политики при Мао Цзэдуне. В последнее время этот период привлекает повышенное внимание. Журнал China Economic Review посвятил целый номер «великому голоду» во время «большого скачка» (1998. Vol. 9. № 2). Более полную информацию см.: Tang Jisheng 2008; Dikötter 2010. Популярную версию событий можно найти в работе: Becker 1998. Тэкстон приводит последние данные о том, как проходил «большой скачок» в сельской местности в провинции Хэнань (Thaxton 2008).