Снега зимой 67 года в казахской степи было немного, поэтому ближе к концу февраля в инженерной группе поспешили сдать лыжные нормативы, чтобы не влететь в раннюю весну. Прямо в степи поставили стол и четыре стула для комиссии. Стол накрыли кумачовой скатертью, прижав ее, чтоб не унесло ветром, пустым графином, а папку с протоколами – двумя стаканами.

      Участники сдачи норматива стартовали прямо перед столом, и потом, сделав за спиной комиссии двухкилометровую дугу, снова должны были появиться и отметиться здесь. Чтобы набрать десять зачетных километров, таких кругов нужно было нарезать пять штук.

      Лыжи были вполне сносные, и по хорошей лыжне докатили бы, но степь была вся испоганена следами автомобильных колес, то есть песчаными полосами препятствия. Кто ехал на дровах, это было безразлично, хуже пришлось тому, кто, как и я, додумались смазать лыжи мазью; через две колеи они уже не ехали от налипшей земли и песка, они превратились в рашпили. После первого круга снега вообще не осталось, и лыжня шириной метров в пятьдесят стала похожа на рассыпанный какао с сахаром, в который надо было добавить только воды, чтобы земля покрылась непролазной грязью.

      Когда первые лыжники шаркающим стариковским шагом прошли перед столом через двадцать минут после старта, ситуация была уже ясна всем, и тем, кто шел по стезе страданий, и тем, кто сидел за столом под кумачовой скатертью: такими темпами можно сдавать зачет хоть до завтра. Замполит стал отбегать от стола и за спиной комиссии стал подавать лыжникам не очень понятные поначалу сигналы, как будто он приглашал солдат к столу. Потом по цепочке передали, что не нужно придерживаться разметки из синих тряпочек, а можно проезжать ближе к столу… еще ближе… как можно ближе…

      Последний круг все проходили в трех метрах от стульев комиссии, которая была поглощена своими бумагами и на то, что творилось сзади, внимания не обращала, а некоторые лыжники, чтобы сбросить напряжение, даже курили, не сбавляя черепашьего хода. Когда побежал второй час, а на лыжне еще оставалось человек двадцать, за членами комиссии приехал штабной газик и увез их, скорей всего, к настоящему столу с полным графином, а армейские спортсмены с чувством выполненного долга сбросили спортивные вериги и без всякого строя потянулись домой, в казарму.

      Лыжи не были самым любимым видом спорта, впрочем, как и многие другие спортивные дисциплины. А вот самым распространенным увлечением