Нежизнь и несмерть Октахора Симплекса. Мария Владимировна Фомальгаут
Читать онлайн книгу.
летит дальше. Назад, на балкон. Не забыть бы еще, с какого балкона сиганула.
– Мама! Мама!
Ника видит маму, мама не видит Нику. Или делает вид, что не видит. Взгляд у нее, как у того прохожего на улице, который летящую Нику увидел. Смотрит, как будто Ники здесь нет.
Ника бежит к маме, вот она, мама, за невысокой оградой, за красными флажками, там еще палки какие-то понатыканы, ну да какая разница. Ника к маме бежит.
И дядьки за Никой бегут. Большие дядьки, незнакомые, в форме, как это у них форма называется, цветохаке, или как там. Это они бегут, чтобы Нику к маме не пустить. Злые дядьки. Нехорошие. Это их папа, наверное, подговорил, чтобы к маме не пустили, папа тоже нехороший, не хочет, чтобы Ника с мамой виделась.
– Мама!
Мама видит Нику. Уже не может делать вид, что не видит, когда подбегает Ника к самой ограде, за которой всякие палки понатыканы и светятся. Делает Нике знак, назад, назад!
Да как назад, если Ника вперед хочет…
Дядьки бегут к Нике, врете, не догоните, зря, что ли, Ника быстрее всех в классе бегает, уж на что Выдра длинноногий, и то Нику догнать не мог…
Ника хватается за ограду.
Мир вспыхивает огнем.
– Тетя Венера!
И хочет Ника броситься к тете Венере, и боится, а что если тетя Венера заругает, тетя Венера никогда не ругает, а вдруг…
– Никуш!
Обнимает Никушу, и не как обычно, а будто хочет уберечь от чего-то. От беды какой-то.
– Вот она, свиристелка ваша. В целости и сохранности.
Это дядьки говорят. Которые цветахаке. Которые Нику каким-то дрянным чаишком отпаивали. Конфеты какие-то совали, которые еще до сотворения мира сделаны.
– Пойдем, Никуш. Домой пойдем, поздно уже.
У Ники губы дрожат, и не хочет Ника, чтобы губы дрожали, а они дрожат.
– А… к маме… пойдем?
– Не пойдем к маме, не пойдем.
– А… почему? Она там, там…
Ника показывает в темноту ночи, где светится ограда.
– Ну… пойдем, пойдем… как тебе объяснить… трудно объяснить. Давай попробую…
Садятся в таксюшку, водила одной рукой рулит, другой рукой девочку рядышком обнимает, пятой по телефону говорит, шестой автомат держит, сейчас все дядьки с автоматами ходят, а то мало ли что…
Тетя Венера объясняет. Ника слушает. Не понимает. Не верит. Что такое война, почему война, война – это раньше было, давным-давно, прадедушка что-то там говорил такое, была война, а сейчас какая война, сейчас войны вымерли все.
– Ну, ты понимаешь… раньше мы с ними вместе жили, а вот теперь между нами война.
– А… почему?
– Ну, не знаю. Не поделили что-то.
– А что не поделили?
– Ну, не знаю я…
Что-то тетя Венера путает. Тетя Венера часто путает, то Нику из школы забрать забудет, то еще чего…
Ника бросает в кусты осточертевший портфель, бежит через дворы. Пропади оно все, и школа эта, и химичка эта, которая сама балда осиновая и кукла накрашенная. И все, все пропади.
Ника к маме бежит.
Пропади