Мирянин. Алла Дымовская
Читать онлайн книгу.
пересказать вам и собственную жизнь от зачаточного состояния по сей день, и все известные мне детали существования каждого из нашей подозреваемой компании. И мой рассказ займет неделю. Я в отличие от вас не профессионал и не умею отделять зерна от плевел. Может, лучше выйдет, если вы по ходу следствия будете задавать мне конкретные вопросы, как это и было до сих пор. А я стану отвечать и стану думать сам. В заданном вами направлении.
– Вы правы, Луиш. У вас завидный склад ума. Пока дайте мне определенный ответ только об одном. Ваш покойный друг и ваш недавний знакомый господин, э-э-э… Тал-ды-кин, кажется, были партнерами по совместному бизнесу? Там, в России?
– Да, были, – честно и быстро ответил я. И увидел, будто наяву, как Фидель только что сделал первый, решительный шаг по намеченному им следственному пути. Куда бы это его ни завело, я мысленно благословил инспектора.
Потом я еще немного гулял. В стороне от пляжной зоны отеля, у самой кромки бетонного ограждения, отделявшего океан от дикого берега, где не было спусков к воде и пирсов для ныряльщиков. Скалы внизу, аспидно-серые, будто куски корявого угля, торчали из воды и наводили морок инопланетного пейзажа. Точно так же, как и в том месте у гостиничного пляжа, где два дня назад погиб Ника.
Фидель спросил правильно, и я правильно ответил. Наверное, я тоже выбрал бы из всех возможных предположений простейшее. Если при этом еще учесть, что речь шла о туристе из страны, где только-только завершилась первичная фаза накопления диких капиталов, а смертоносный передел их еще предстоял впереди. И Юрася Талдыкин таким образом попадал в лидеры гонок для следственных ищеек славного португальского острова Мадейра. Хотя, на мой собственный взгляд, Юрася был последним персонажем, которого лично я стал бы подозревать. Но скажи я об этом Фиделю, тот все равно не принял бы мои слова всерьез, а даже, может, вцепился бы в Юрасю еще безжалостней.
Да и как объяснить пусть и экзотическому, но все же европейцу, что убить с намерением человека из-за денег так же непросто, как и ради иных, не столь прозаических целей. От любви или из ненависти, на мой личный взгляд, человек решается на страшные поступки куда чаще и охотней, чем домогаясь чужих материальных ценностей. Если он, конечно, не законченный головорез. А Талдыкин головорезом не был. Тем более ценностей он имел ничуть не меньше, чем покойный Ника, а делить недавним компаньонам пока не приходилось особенно чего. Это в западной экономике бумажка значит подчас поболе человека, а у нас, в России, бумажка без человека пустой звук. И Никина половина в их с Юрасей предприятии без самого Ники, без его и только его личных связей значила почти что пустое место. Недаром Талдыкин второй день пьет, не просыхая в неподдельном горе, отвлекаясь от бутылки только на исполнение старинного грузинского напева «Од-ы-ын! Од-ы-ын! Сав-сэм од-ы-ын!».
Да если бы и было чего делить, так разве надобно сразу саблей махать? Ведь не бандиты и не отморозки, а обычные люди. Чтобы вот так, своими руками отправить на тот свет компаньона. Не нанять платного убивца, не подставить под уголовную