Немного солнца для Скарлетт. Наталия Миронина
Читать онлайн книгу.
когда лепят скульптуру, а потом ее отливают в металле. Летти, я достаточно грамотный, чтобы не вестись на всякий там джанк-арт!
– Джанк-арт – это скорее коллаж из…
– Из мусора – будем откровенны.
– Стив, мне тоже ближе традиционная скульптура, но согласитесь, что новые формы неизбежны.
– Летти, пусть в это играют лентяи, которым хочется иметь много дармовых денег. Никто и никогда меня не убедит в том, что на одну ступень можно поставить Микеланджело и Раушенберга.
– Честно говоря, и я так думаю. – Летти улыбнулась. – И поэтому буду заниматься традиционной скульптурой.
– Это очень обнадеживает. – Стив Майлз был совершенно серьезен. – И у вас есть планы, мечта? Вы же что-то хотите сделать такое, что до вас никто не делал?
– Конечно, но на эту тему как-то смешно рассуждать, Стив. Я не могу об этом говорить, еще много времени надо учиться.
– Понятно, – произнес с уважением Майлз. В этой девушке, которая выбрала такое необычное для женщины творчество, было что-то чрезвычайно серьезное.
– А вообще у нас жестокие профессии. У всех нас, кто работает в искусстве. – Майлз замедлил шаг. Его спутница была высокого роста, но очень худенькая. В своем, скорее всего, первом настоящем вечернем платье она казалась совсем ребенком. Контраст между стоящей колом жесткой блестящей тканью органди и худенькими загорелыми длинными ногами и тонкими руками был так разителен, что Майлз вдруг подумал, что художник, который смог нарисовать такие прелестные наряды для фильма, мог бы себя одеть в более подходящий наряд.
– Я знаю – платье мне не идет, – заметив взгляд Стива, пробормотала Летти. – Но у меня совсем не было времени на сборы. Гроув приказал мне приехать за день до показа. А в Париже у меня было столько работы, надо было сразу несколько проектов сдать. Я просто забегалась…
– Летти, вы очень трогательная в этом платье, и больше двенадцати лет вам не дашь.
– А мне уже двадцать два!
Громкий смех Майлза, казалось, разбудил весь квартал.
– Летти, вы даже не понимаете, как смешно это звучит! Уже двадцать два года! Вам всего лишь двадцать два года, и вы уже получили премию одного из самых важных кинофестивалей. Вы лепите бюсты и работаете с мрамором! Летти, вы так молоды!
У Майлза то ли от смеха, то ли от умиления выступили слезы на глазах. Он, смутившись, пыхнул трубкой и произнес:
– Мне – тридцать пять. И фильмов я снял уже несколько, и этот фестиваль не первый. И награда не первая, но почему-то мне кажется, что именно это лето, этот город и эти события я запомню на всю жизнь.
Майлз был строг и суров только на съемочной площадке, в жизни он был мягок и чувствителен.
Наконец они дошли до пансиона, где остановилась Летти.
– А вы хорошо устроились. – Майлз с удовольствием оглядел маленький домик с крошечным садом и низкой чугунной оградой.
– Я умею устраиваться, – кивнула Летти. – Понимаете, я иногда чувствую, что надо сделать. Могла же поселиться в отеле – цены в это время в городе