Я спросил у Леоноры, каковы радости у нее.

      Она хрипло ответила:

      – Мы здесь не обо мне говорим. – Потом улыбнулась, показав изумительно белые зубы, и сказала: – У нас есть кое-что общее, Адриан.

      Я почувствовал, как меня пронзило разрядом сексуального желания.

      – Мне тоже нравится смотреть по телевизору бокс, – продолжала она. – Я поклонница Бруно.

      March

      Сегодня утром за завтраком я спросил Кавендиша, не поможет ли он мне перевезти вещи к миссис Хедж У него здоровенный семейный «вольво». Он ответил:

      – Не могу придумать ничего, что я сделал бы с большей радостью, Ади.

      Он предложил перевезти меня немедленно, но я сказал:

      – Завтра утром будет в самый раз. Некоторым из нас нужно все-таки работать.

      Кавендиш рассмеялся:

      – Так ты, значит, считаешь, что преподавать лингвистику – занятие, недостойное мужчины, так, Ади?

      Я ответил:

      – Да, собственно говоря, так я и считаю. Сомневаюсь, что работа для вас – понятие существительное.

      – Как профессор лингвистики, – рявкнул он, – могу тебя заверить, что «работа» в самом деле – имя существительное. – Он потянулся к пепельнице, его халат распахнулся, явив ссохшиеся соски и седые, свалявшиеся волосы на груди. Меня чуть не вырвало. Едва смог проглотить свои хлопья с отрубями.

      Вернул в ателье портативный телевизор. По возвращении написал Пандоре стихотворение и подсунул ей под дверь. Моя последняя отчаянная попытка соблазнить ее и отвлечь от Кавендиша.