Требуется Робинзон. Евгений Иванович Пинаев
Читать онлайн книгу.
не хотелось, но есть же предел!
– Слюни подбери, теленок… – посоветовал, стремясь отодвинуться от толстомясого. – Брызжешь вокруг, а кругом тебя люди.
– Ты чо?! Ты мине-е?! – оскорбился этот дебил, услышав такое от какого-то хлюпика-сорокота, и так двинул плечом в грудь, что Константин Константинович задохнулся. – Ты чо, козёл, не слышал, чо я тебе сказал?!
Толстая губа, отвалившись чуть не до подбородка, обнажила мелкие и острые, как у хорька, зубы и, выпятившись лодочкой, с шумом втянула воздух. Парень ухватился за стойку и попытался раздвинуть сомкнувшиеся плечи измученных жарой и давкой пассажиров, они зашумели. Некоторые, очевидно, знавшие его, жёстко посоветовали Дрыну («Ну и прозвище!» – отметил Константин Константинович) угомониться, а не то… Дрын засопел и отвернулся к бухте, но в Скалистом, когда сошли на крохотный причал, он толкнул Константина Константиновича локтем. Дюжий дядя с вислыми чумацкими усами дернул парня за рукав.
– Васька, не вяжись к человеку – не позорь Дроботов!
– Ладно, козёл, живи покедова, – снизошел Дрын до «позволения жить» и ушел в посёлок вслед за толпой.
День был слишком хорош, а Дрын, этот слюнявый балбес, был, в сущности, трамвайным эпизодом, который не стоил того, чтобы портить себе настроение. Поэтому Константин Константинович, что называется, плюнул на это дело и зашагал на соседний, совсем крохотный причал к славному кораблику старинной расцветки: желтые мачты, белые рубки, а борта – аж в три краски. Тут тебе и киноварь, и зелень вперемежку с синей, а местами вкраплена и охра. Да и всё судёнышко сделано под старину. Плоская корма имела окна и кое-какой орнамент, а ниже окон – накладное название из медных букв, которые сообщили ему, что перед ним – MAGGIE MAY. Впрочем, подумал он, у этой игрушки название может быть любым, ибо она наверняка предназначена для съемок пиратских фильмов. Ишь, какие на ней деревянные завитки, из-под которых слева и справа выступают за корму кронштейны-сопортусы с подвешенной к ним шлюпчонкой. И нос у шхуны фигуристый, с намеком на княвдигед. С него, понятно, матросы не какают, он не функционален и сделан токмо для декору. Да, конечно, шхуна – всего лишь киношный реквизит, создание, в общем, беспородное, однако, хотя и видны на ней пороки киноиндустрии, но вооружена она, как марсельная шхуна.
Константин Константинович сошел на причал и оглянулся. Позади – скала, переходящая в заросший деревьями крутой обрыв, на нем расположился поселок, внизу – шоссе, железнодорожная колея-двухпутка и желтое зданьице вокзала. За шхуной – речка и ржавые корпусы пароходов, чье будущее – металлолом. Справа виднелся мост через реку, за ним высились скалы, под ними белела церквушка. Ярко раскрашенная шхуна выглядела инородным пятном на будничном фоне выгоревших корабельных надстроек и груд сплющенного железа.
Покончив с созерцанием окрестностей, Константин Константинович заметил в крайнем кормовом окне шхуны бурое мужское