Россия неизвестная: История культуры вегетарианских образов жизни с начала до наших дней. Петер Бранг
Читать онлайн книгу.
перед Первой мировой войной. Тот факт, что автор «Войны и мира» и «Анны Карениной» в середине 1880–х годов перешел к вегетарианскому образу жизни и убежденно объявлял себя его сторонником, произвел впечатление на многих и многих и дал толчок к распространению вегетарианского движения в России. И в Западной Европе, где вегетарианство во второй половине XIX века встречало все большее сочувствие, вскоре тоже стали ссылаться на пример Толстого – намного чаще, чем на пример Бернарда Шоу. Решение Толстого повсеместно обсуждалось на страницах газет и журналов 3. Оно оставило большой след в мемуарной литературе. Оценка этого решения довольно часто была предвзятой; она колебалась между неприятием и панегириком. В связи с торжествами по случаю 80–летия писателя издатель журнала ВО назвал Толстого в статье от 27 августа 1908 г. «солнцем вегетарианского мира». 4
В советское время вопрос о вегетарианстве Толстого был почти полностью табуирован. Касались этой проблемы разве только во время юбилеев, прежде всего в 1928 г., очень осторожно и иносказательно, как А. Миронов в своей статье «Толстой и вегетарианство» (ср. гл. V.10, с. 140–141), или с насмешливой критикой, как Маяковский.
Табуирование вопроса о вегетарианстве Толстого сказалось на научной деятельности и западных славистов. В монографии о Толстом норвежского исследователя Гейра Хетсо, вышедшей также в немецком переводе в 2001 году, десятки (из 450) страниц текста посвящаются разным аспектам брака Толстого, а его вегетарианству – всего 22 строки 5.
Вегетарианство Толстого было сложным феноменом. Дело было не просто в отказе от потребления мяса и рыбы. Принятие Толстым вегетарианского образа жизни имело гигиенические, этические, эстетические, педагогические, социальные, гастрономические, экономические и экологические аспекты, – и все они были частью его стремления к всеобщей реформе жизни, были воззванием к человечеству и к каждому отдельному человеку принимать участие в нравственном преображении мира.
Это стремление проявляется у Толстого удивительно рано. Правда, в течение долгого времени оно было обращено только к собственному я. Знаменитый перелом, отмеченный выходом в 1882 году книги «Моя исповедь», а также связанные с этим переживания и признание внутреннего «перерождения» не должны давать нам повод забывать о том, что истоки и предвестники этого позднего развития обнаруживаются уже в молодости Толстого. В свое время литературовед Н. К. Гудзий использовал точную и краткую формулу для обозначения неповторимости и единства личности (в 1919 г. он говорил о «едином Тургеневе»). Эту формулу с еще не меньшим основанием можно применить и к Толстому. Дневники и записные книжки молодого Толстого изобилуют правилами для жизни и для работы – что, конечно, не означает, что он во всякое время придерживался этих правил. Он всегда считал, что не совершенство может быть целью, а стремление к самосовершенствованию (Дневник, 3 июля 1854 г.) 6.
К самосовершенствованию относится, не в последнюю очередь, уменьшение плотских потребностей в сравнении с заботой о душе, – требование, предъявляемое и Владимиром