Пушкинская перспектива. С. А. Фомичев

Читать онлайн книгу.

Пушкинская перспектива - С. А. Фомичев


Скачать книгу
и тем же устойчивым мотивом:

      Дай Бог, чтоб в страстном упоеньи,

      Ты с томной сладостью в очах,

      Из рук младого Купидона,

      Вступая в мрачный челн Харона,

      Уснул… Ершовой на грудях!

      («Князю А. М. Горчакову». I, 50)

      Так поди ж теперь с похмелья

      С Купидоном примирись;

      Позабудь его обиды

      И в объятиях Дориды

      Снова счастьем насладись!

      («Блаженство». I, 56)

      Когда ж пойду на новоселье

      (Заснуть ведь общий всем удел),

      Скажи: «дай Бог ему веселье!

      Он в жизни хоть любить умел».

      («К Н. Г. Ломоносову». I, 76)

      Веселье! будь до гроба

      Сопутник верный наш,

      И пусть умрем мы оба

      При стуке полных чаш!

      («К Пущину. 4 мая». 1,120)

      «Штоф зеленой водки» у Панкратия и до того был под рукой. Оставалось дело за девицей. Возможно, в воображении Пушкина мелькала заключительная ситуация, отраженная позднее в стихотворении «Русалка» (1819). Современники иногда упоминали его под названием «Монах»:

      Над озером, в глухих дубровах

      Спасался некогда Монах,

      Всегда в занятиях суровых,

      В посте, молитве и трудах (…)

      И вдруг… легка, как тень ночная,

      Бела, как ранний снег холмов,

      Выходит женщина нагая

      И молча села у брегов.

      Глядит на старого Монаха

      И чешет влажные власы.

      Святой Монах дрожит со страха

      И смотрит на ее красы.

      Она манит его рукою,

      Кивает быстро головой…

      И вдруг – падучею звездою —

      Под сонной скрылася волной (…)

      Заря прогнала тьму ночную:

      Монаха не нашли нигде,

      И только бороду седую

      Мальчишки видели в воде (II, 96–97).

      Поэма «Монах» не была окончена Пушкиным и стала известна читателям спустя более столетия после ее создания. Она вполне вписывается в контекст раннего лицейского творчества поэта и отчасти проясняется этим контекстом. Монах – это вообще первая из поэтических масок, которую примеряет к себе юный поэт-лицеист, – монах, заключенный в келье, но мечтающий о радостях земных. Казалось бы, этим и исчерпывается скромная роль первой поэмы в общей эволюции пушкинского творчества.

      С некоторым удивлением, однако, мы обнаруживаем, насколько часто Пушкин впоследствии возвращался по разным поводам к опыту своего юношеского сочинения. Нетрудно различить его «остаточное влияние» в «Руслане и Людмиле», в «Гавриилиаде», в «Сцене из Фауста», в «Борисе Годунове», в «Сказке о попе и работнике его Балде», в «Русалке». Но это только первый, поверхностный слой.

      Во Второй кишиневской тетради (ПД 832) мы находим начало произведения:

      На тихих берегах Москвы

      Церквей, венчанные крестами,

      Сияют ветхие главы

      Над монастырскими стенами.

      Вокруг простерлись по холмам

      Вовек


Скачать книгу