Труды по истории Москвы. Михаил Николаевич Тихомиров
Читать онлайн книгу.
такое обозначение: «Мои места городцкие за Неглимною»,[206] хотя эти места и находились в непосредственной близости к Кремлю. Население селилось в Занеглименье по бокам больших дорог, которые постепенно обстраивались домами и делались городскими улицами. Владимирская дорога в пределах города образовала Сретенскую улицу, впервые названную в 1493 году. Свое название она получила от основанного здесь Сретенского монастыря. Старые свои названия сохранили Дмитровская (Дмитровка) и Тверская улицы. Волоцкая дорога сделалась Никитской улицей от Никитского монастыря, тогда как Арбат сохранил свое древнее наименование.
К концу XV столетия весь район Занеглименья уже был застроен. Об этом нам дает понятие рассказ о пожаре 1493 года, когда погорел «посад» за Неглинной. Пожар начался в Замоскворечье и охватил все Занеглименье. Посад за Неглинной выгорел от Св. Духа в Черторье к Борису и Глебу на Арбате и до Петровской слободки (т. е. Петровского монастыря), на всем протяжении позднейшего Белого города от Москвы—реки до Петровки.
Занеглименье уже в середине XV века было окружено рвом, на котором в 1453 году находим церковь Бориса и Глеба «на рву».[207] Ров, видимо, тянулся примерно по линии позднейших каменных стен Белого города (в основном совпадая с современным кольцом бульваров). Окраинное положение района, примыкавшего к валу, характеризуется появлением здесь нескольких монастырей: Сретенского, Рождественского, Петровского. Все они стояли при выходе из города, там, где начиналось «всполье», т. е. открытая местность.
Мое представление о сравнительно позднем и слабом заселении Занеглименья в XIV–XV веках встретило суровую критику со стороны П. В. Сытина, которому принадлежит специальное исследование о планировке и застройке Москвы до середины XVIII века. Однако П. В. Сытин приписывает мне те выводы, которые мною никогда не делались. В своей книге я нигде не говорил о большей заселенности Заяузья по сравнению с Занеглименьем, как это можно видеть и по той моей фразе, которую приводит (в искаженном виде) П. В. Сытин: «Наиболее важная и населенная часть города начиналась в XIV–XVI вв. к востоку от Кремля. Это была в первую очередь территория позднейшего Китай—города; к ней примыкал обширный район между Яузой и Неглинной». В этой фразе ничего не говорится о характере и густоте заселенности обширного района между Яузой и Неглинной, а – только о заселенности Китай—города и Заяузья. Ведь и сам П. В. Сытин соглашается с тем, «что Китай—город и Заяузье были в XIV–XV вв. населеннее, чем Занеглименье».[208]
Представление П. В. Сытина о малой заселенности посада к востоку от позднейшего Китай—города решительно опровергается показаниями летописей. В 1472 году «погоре посад на Москве по реку по Москву да по Явузу».[209] Значит, в это время посад уже доходил до Яузы. Выводы П. В. Сытина сделаны им при полном невнимании к летописным известиям, а на них в основном и базируются наши замечания о топографии средневековой Москвы.
В целом следует признать,
ДДГ. С. 347.
ПСРЛ. Т. XVIII. С. 208, 242 и 278.
Сытин П. В. История планировки. Т. I. 1147–1762. С. 35.
ПСРЛ. Т. XXIV. С. 192.