Труды по истории Москвы. Михаил Николаевич Тихомиров
Читать онлайн книгу.
и дочерям или выходили по тем же завещаниям на свободу.[346]
Мы вправе говорить, что холопы и другие категории зависимых людей составляли значительную группу московского населения, несравненно б о льшую по своей численности, чем сами их владельцы, феодалы. Однако холопская масса сама по себе была неоднородной. В наиболее тяжком положении находилась княжеская и боярская челядь, выполнявшая различного рода домашние работы. Какими только именами не называют своих холопов их господа. Тут и «Возверни—губа», Шишка, Кулич, Перепеча, Саврас, Косой, Колено, Чиж, Жмых и т. п. Такие холопьи прозвища пестрят в завещаниях князей и бояр.[347]
Количество дворни в какой—то степени определяло общественное положение феодала. Отсюда стремление бояр и князей окружить себя слугами. Имеется любопытный рассказ о разбогатевшем простолюдине, который тотчас завел себе домашний обиход по боярскому образцу: и поставил двор себе, как некий князь, хоромы светлые и большие, и слуг многих собрал, предстоящих и предитекущих «отроков» в пышных одеждах; на трапезе его подавалось много кушаний обильных и дорогих, и питья благовонного много, и он ел и напивался вместе со своими слугами, и на охоту ездил с ястребами и соколами и кречетами, и псов множество имел, и медведей имел и ими забавлялся. Такова картина богатого боярского обихода. Автора, с такой художественностью изобразившего боярский быт начала XV века, не возмущает картина расточительства, а только то, что расточителем был простолюдин, разбогатевший благодаря тому, что он владел чудотворной иконой.[348]
Среди великокняжеских и княжеских холопов, впрочем, выделялись отдельные категории зависимых людей, находившихся как бы на грани холопства с вольной службой. Это были казначеи, тиуны, посельские, дьяки и другие люди, ведавшие княжеский «прибыток».[349]
По своему положению, по своей «службе» (так документы того времени обозначают обязанности должностных лиц) они стояли близко к князьям. Духовная грамота Дмитрия Донского заканчивается словами: «А писал Внук». Духовную Владимира Андреевича Серпуховского писал «Мещерин». Духовную великого князя Василия Дмитриевича писал его дьяк («мой дьяк») Тимофей Ачкасов. И в первом, и во втором, и в третьем случаях писцы духовных грамот названы прозвищами – верный знак того, что они были зависимыми людьми, проще говоря, холопами.
И тем не менее, несмотря на свое холопское положение, посельские, тиуны, казначеи, дьяки были уже «слугами», пока еще «слугами под дворским».[350]
Из числа княжеских холопов, особенно из числа слуг под дворским, и выходили лица, попадавшие в круги вольных слуг, положивших начало многим дворянским фамилиям. Как происходило подобное возвышение, можно видеть на таком примере. «Истобничишко великие княгини, Ростопчею звали» взял в плен московского наместника, поставленного Дмитрием Шемякой. Его прозвище «Ростопча» (от слова «растопить») было явно связано с истопнической службой.[351] От
ДДГ. С. 57 и 19.
Там же. С. 250 и 345–347.
ПСРЛ. Т. XI. С. 222.
ДДГ. С. 19.
По духовной Владимира Андреевича различались слуги вольные от слуг под дворским: «А бояром и слугам, кто будет не по(д) дворьским, волным воля» (ДДГ. С. 48).
ПСРЛ. Т. XXV. С. 269.