По возвращении я сразу почувствовала неладное.

      – Озриэль, что с тобой?

      – Ннниччего, Ливи, просто устал и прилег отдохнуть.

      Он едва выдавил эту фразу и в конце слабо закашлялся. Ифрит лежал у стены, Эмилия и мадам подложили ему под голову свернутое одеяло и сверху накинули еще несколько. Несмотря на это, его била крупная дрожь.

      Великан погремел ключами, отпирая камеру, и потянул меня за локоть, но я вывернулась и прижалась к прутьям. Лица Озриэля, остававшегося в тени, я видеть не могла и испугалась еще сильнее. Во взглядах мадам Гортензии и Эмилии отражалась тревога, хоть они и пытались ее скрыть. Магнус то и дело прижимал ко лбу Озриэля платочек. Когда наши глаза встретились, он отвел свои.

      – Это… из-за оболочки? – тихо спросила я, изо всех сил стараясь унять дрожь в подбородке. – Тебе очень плохо?

      – Н-н-не волнуйся, я в норме, правда.

      Я вопросительно посмотрела на Магнуса.

      – Если он в норме, то я принцесса фей, – вздохнул паук.

      – Не верь ему, – слабо рассмеялся Озриэль и зашелся в новом приступе кашля, при этом он неловко повернулся, из-под одеяла вырвались клубы мерцающего синего дыма и расползлись по камере, медленно тая в темноте.

      У меня перехватило горло от ужаса.

      – Не говори больше ни слова, побереги силы!

      – Ну все, – буркнул Эол Свирепый и попытался оттащить меня, – свидание окончено.

      «Оттащить» громко сказано – мне нечего было ему противопоставить, но тут вмешалась мадам. Она подошла ближе, обхватила пальцами решетку и окинула фигуру гиганта оценивающим взглядом.

      – Я-то думала, что у такого большого и сильного мужчины все остальное тоже внушительных размеров, – сказала она, напустив в голос томной хрипотцы, – включая… сердце.

      Эол Свирепый застыл, словно его огрели по лбу сковородкой. Прежде гномка не удостаивала его и словом, не говоря уже о целой фразе.

      Видя, что подействовало, она придвинулась еще ближе и продолжила:

      – А потому вам, как никому, должны быть понятны страдания влюбленных, жаждущих провести лишние пару минут наедине. Разве же это преступление?

      Я воспользовалась моментом и выскользнула из хватки великана. Он даже не заметил: стоял, зачарованно глядя на мадам и слегка покачиваясь на пятках, как мальчик, внимающий волшебной флейте. И мадам нажала на все клапаны.

      Пока она его отвлекала, я вернулась в угол, который был ближе к Озриэлю, и спросила Эмилию:

      – Когда началось?

      – Вскоре после того, как тебя забрали наверх. С тех пор он не вставал.

      – Это я-то не вставал? – Ворох одеял зашевелился, ифрит попытался сесть, но не смог даже приподняться на локтях и упал обратно, прерывисто дыша и больше не делая вид, что все в порядке.

      Озриэль поспешно перехватил платочек, который Магнус прижимал к его лбу, и кашлянул. Когда он его отнял,