Ну, и так далее.

      – Хорошие куплеты, – оживилась Лена, – главное актуальные. Так я могу лечь рядом?

      – Ну, если хочешь, чтобы я умер на тебе, ложись, мужики моего возраста часто умирают на женщинах.

      – Да-а, Караев, умеешь ты разбудить желание в женщине, – протянула Лена.

      – Послушай Воронина, почему наши отношения не могут остаться платоническими, – спросил Караев.

      – Потому что мне мужик нужен, понимаешь.

      – Ты даже не представляешь, сколько женщин могут подписаться под этими словами, – сказал Караев.

      – Ну-ну, продолжай в том же духе, – Воронина поднялась, огляделась, – ну что ж, не знаю насчет остального, но убирается она у тебя довольно чисто, моя совесть чиста.

      В дверном проеме она остановилась.

      – Ничего не хочешь мне сказать, на прощанье.

      – Не приезжай без звонка, – попросил Ислам.

      Ушла, хлопнув дверью. Караев полежал еще немного, пытаясь заснуть, затем встал оделся и отправился на встречу с бандитами.

      Татарва

      Магазин, принадлежащий Караеву, находился на окраине, в одном из микрорайонов Москвы. То есть это был не совсем магазин в капитальном здании, а облагороженная торговая палатка. Дни ее были сочтены, так как московские власти в очередном приступе созидания издали указ об упорядочении торговли в коммерческих палатках. Из этого указа следовало, что все нестандартные торговые палатки должны быть снесены. Караев не особенно расстраивался из-за этого, так как этот период бизнеса давно им был уже пройден. Палатка эта подвернулась Караеву случайно, знакомый грузин предложил ему купить на паях магазинчик в проходном месте. Нодар был человеком осторожным, хотел разделить свой риск, к тому же, у него уже были две торговые точки, где на ура, расходилось дефицитное по тем временам пиво. Если бы Караев в тот момент был трезв, он бы отказался, так как не очень хорошо знал ни Нодара, недавно вышедшего из очередной отсидки, ни того человека, который пришел с этим предложением. Себя Ираклий, так звали человека, предлагал в управляющие. Но дело происходило за столом, выпито было немало, поэтому Караева долго уговаривать не пришлось. Через два месяца убыточной торговли, Нодар закатил истерику и стал требовать продажи