Счастливые девочки не умирают. Джессика Кнолл
Читать онлайн книгу.
днями слушала, как мама на все лады расхваливает пригороды Мейн-Лайн, лежащие по ту сторону старой Пенсильванской железной дороги. «Такое форсовое место», – заверяла она, добавляя, что я сама увижу, как живут другие, когда переведусь в тамошнюю школу. Словечко «форсовый» было мне в новинку, однако по тому, как мама понижала голос, я догадалась, что оно означает. Мама произносила его с той же вкрадчивой хрипотцой, что и продавщица в отделе женской одежды, когда втюхала маме кашемировый шарф, бывший ей не по средствам: «Он богато смотрится». «Богато». Волшебное словцо. Папа был иного мнения, когда мама попробовала и ему втереть то же самое, вернувшись с шарфом домой.
С первого класса я посещала женскую католическую школу Святой Терезы на Холме в городке, начисто лишенном признаков аристократизма, поскольку лежал он в двадцати пяти километрах от ближайшего пригорода, где обитала денежная аристократия. Конечно, я росла не в трущобах, – просто среди убийственно заурядных представителей среднего класса, мнящих себя сливками общества. Тогда я не подозревала, что у денег может быть возраст, что старые деньги «с историей» неизмеримо лучше. Мне казалось, что богатство – это блестящий «бумер» красного цвета (взятый в аренду) и аляповатый домище с пятью спальнями (заложенный и перезаложенный). Хотя нашего дутого капитала не хватало даже на однотипные безвкусные хоромы.
Настоящая учеба началась утром второго сентября 2001 года, когда я, вытирая потные ладошки о штаны, впервые переступила порог гуманитарного корпуса старшей школы Брэдли в Брин-Мор, пригороде Филадельфии. А все благодаря траве (попросту «травке», если хотите вогнать меня в краску, как папа). Если бы я сказала «нет», бегать бы мне по школьному двору католической школы, сверкая лоснящимися от масла для загара ляжками из-под кусачей шерстяной юбки, бездарно растрачивая один день за другим. Затем бы последовало венчание в Атлантик-сити, свадебка в аккуратной церквушке и претенциозные фотографии голенького карапуза – еще одна заурядная жизнь, каких полно на Фейсбуке.
Все началось с того, что мы с подружками решили «курнуть», – как-никак, мы уже в восьмом классе! – и, собравшись вчетвером у моей закадычной подружки Леи, вылезли на крышу через окно ее спальни. Там мы свернули косяк, который перекочевывал из одних напомаженных губ в другие. Ощутив чрезмерную реальность собственного тела – даже ногтей! – я чуть не задохнулась от испуга.
– Мне нехорошо, – захлебываясь от смеха и слез, выдавила я. Лея, тщетно пытавшаяся меня успокоить, сама зашлась в припадке истеричного хохота.
Мать Леи пришла разведать, что у нас за возня. В полночь она позвонила маме и гробовым голосом проговорила в трубку: «Кажется, девочки во что-то ввязались».
Поскольку я рано созрела и уже в пятом классе выглядела как Мэрилин Монро, родители уверовали, что именно я – мозговой центр нашего девичьего наркосиндиката. Ведь по мне сразу было видно, что я непутевая. Из королевы небольшого, всего в сорок человек, класса я в одночасье превратилась в назойливую муху, которую так и норовили прихлопнуть.