допустим,

      жив.

      Удачлив,

         будто царь царей.

      Как финн, невозмутим.

      Ты выжил.

         Вышел.

            Уцелел.

      На всей Земле —

      один.

      Один среди песков и льдин, —

      куда б ни заходил:

      идешь —

         один.

      Заснешь —

         один.

      Печалишься —

         один.

      На этой лучшей из планет,

      разорванной, как нерв,

      законов —

         нет,

      знакомых —

         нет,

      и незнакомых —

      нет.

      Нет на Земле

      на все края,

      на длинные года

      ни захудалого кота,

      ни пса,

      ни воробья.

      Все выметено.

         Все мертво.

      От сквозняков

         храпя,

      пустые станции метро

      ждут

         одного тебя.

      И этот мир не обратим,

      никем не обратим.

      Поёшь —

         один.

      Идешь —

         один.

      И видишь сны —

         один.

      Ты сам —

      на шесть материков, —

      в дожди,

      в жару,

      в снега, —

      на все моря без берегов,

      на пароходы без гудков,

      на телефоны без звонков.

      (И даже нет

      врага.)

      Ты сам —

      на двадцать первый

         век…

      «Не надо!!

      Чур-чура!!»

      Зачем кричишь ты,

         человек?

      Ведь ты молчал

      вчера.