Догмат крови. Сергей Степанов
Читать онлайн книгу.
посмеялся даже родной брат Алеша. И чего смеялся? Если бы русские начали бойкотировать еврейские дороги, лавки и склады, иудейское племя мигом бы разорилось.
Пока Голубев шагал вниз по улице, его окликнули откуда-то сверху:
– Эй, Конинхин! Куда путь держишь?
Голубев покрутил головой и увидел, что поравнялся с домом необыкновенной постройки – двухэтажным со стороны Андреевского спуска и одноэтажным со двора. Из окошка дома высунулась голова Михаила, товарища братьев Голубевых по Первой гимназии.
– Салют, Мишка! Спешу на похороны Ющинского. Присоединяйся!
– Где там! Мы ведь на медицинском не такие вольные птицы, как вы на юридическом. Экзамены на носу. Самому Оболонскому сдавать будем, и прозектор Труфанов постоянно цепляется. Конечно, медику не обойтись без знания анатомии, но я все же собираюсь стать венерологом, а не патологоанатомом. Я думал, ты на ярмарку. Хотел прогуляться, а то башка пухнет от зубрежки.
– Если хочешь проветриться, выходи. Только мигом, я уже опаздываю.
Через минуту студенты бежали вниз по неровному булыжнику Андреевского спуска, увлеченно перебрасываясь воспоминаниями о гимназических годах. Два-три года назад Владимир частенько ругался с товарищем, давшим ему прозвище Конинхин. Произошло оно от того, что во время самозабвенных игр в конницу «кишата», как называли гимназистов младших классов, залезали на плечи более рослых товарищей, и Голубеву, который был на голову выше сверстников, всегда доставалась роль коня. Михаил не только Голубеву приклеил кличку, он обожал дразнить всех учащихся первого отделения.
Между двумя отделениями гимназии шло постоянное соперничество. В первом отделении, где в основном учились отпрыски богатых и влиятельных киевлян, считалось особенным шиком прокатиться на лихаче в Шато-де-Флер и быть в курсе котировок всех более или менее примечательных кокоток. Знать что-нибудь сверх учебников было вовсе необязательно и даже неприлично. Второе отделение, напротив, щеголяло поголовным участием в естественнонаучных и литературных кружках. После экзаменов на аттестат зрелости неприязнь между отделениями уступила место своеобразному братству Первой гимназии, к тому же в университете Голубев отошел от своих аристократических товарищей, так как средний достаток семьи не позволял ему вести рассеянный образ жизни, типичный для студента-драгуна. И теперь он был рад встрече с товарищем по гимназии, тем паче, что их отцы когда-то вместе профессорствовали в Киево-Могилянской академии.
Всю дорогу Михаил напевал под нос задорный куплет:
– Его превосходительство зовет ее своей и даже покровительство оказывает ей!
– Если не ошибаюсь, это из «Льва Гурыча Синичкина»?
– Верно! Только я переделал: «Его превосходительство любил домашних птиц и брал по покровительство хорошеньких девиц».
– Так