Дыра. Путь на ту сторону. Николай Грошев
Читать онлайн книгу.
обоняние, он даже видеть стал хуже. За истерику, за вопли ужаса, попал в мед корпус. Только к концу недели, когда Кон вообще перестал реагировать на процедуру, доктора озаботились причинами приступа паники, случившегося в одиночной камере пожизненного арестанта – а других там и не было, все одиночные.
Эх, зря он перестал реагировать. Надо было притвориться, кричать, биться, пытаться вырваться, тогда всё бы кончилось там. А так мучения продолжились. Они начали искать и нашли. Нейро шокер к нему применялся так часто, что вызвал побочный эффект. Как соизволили объяснить доктора (он не спрашивал уже наученный горьким опытом – они рассказали сами, почему-то решив, что он должен знать), особенности ДНК сделали его нейроны сверхчувствительными и при нужной тренировке, он мог бы стать отличным пилотом стратосферных истребителей…
Как всё-таки странно. Вот сейчас, так не вовремя, он вдруг понял. Док объяснял ему это не из альтруизма или приступа милосердия. Военные лётчики-стратосферники, давно выделились в особую касту. С машинами способными летать там, справлялись немногие. Пассажирским «прыгуном» мог управлять и ребёнок, а вот военным самолётом, буквально единицы. Слишком высокие требования, слишком высокий порог реакций требовался, что бы управлять стратосферным истребителем. Высокая зарплата, громадная пенсия, почёт, уважение, льготы…, он мог жить как в сказке. Наверняка, ещё бы годик свободы и его заметили бы по результатам полного ежегодного медицинского освидетельствования. К сожалению, всё случилось задолго до срока, в который ему полагалось пройти это освидетельствование. Док хотел, что бы он понял, что бы осознал. И только сейчас до него это дошло.
Кон стиснул зубы так, что их скрежет услышал Сухой. Посмотрел на него. На инвалида. Именно так. Последователи Менгеле и ему подобной ветоши, обнаружили прогрессирующую деградацию синоптических связей. Её вызвали нейро шокер и высокая чувствительность нейронов. Итог – почти полная потеря чувствительности, хаотичная гибель нейронов, смерть мозга. Они остановили развитие искусственно вызванной болезни, и порог его чувствительности снизился вдвое по отношению к среднестатистическому человеку. Погано…, хотя, здесь, за решёткой, то, что с ним случилось, лишь помогало. Он был бы инвалидом по другую сторону решётки, там случившееся становилось плохим, только там. Так зачем переживать, если ему, это лишь на пользу? И всё равно, где-то глубоко в душе зарождается щемящая боль – новая боль. Как будто мало ему тоски по дому, тоски по жене (её имя выветрилось из памяти) и ребёнку, ещё не родившемуся, когда на него надели наручники. Сейчас ему четыре…, или пять? Печально, он не мог вспомнить. Кажется, он попал за решётку очень давно. Память о прошлом почти стёрлась, стала какой-то призрачной. Наверное, всё это был сон, а на самом деле, он родился уже таким, уже в наручниках и в серой робе пожизненных.
– По двое в ряд и на выход. – Холодно произнёс мужчина в пятнистой форме. С щелчком отошли крепления, плотно удерживающие