Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник). Фрэнк Герберт
Читать онлайн книгу.
ждут возвращения Муад’Диба, – сказала она и подняла голову, чтобы видеть его лицо. – Ты наш.
– Я принадлежу своей миссии, – прошептал он.
Он подумал о джихаде, о дрейфе генов через парсеки и парсеки, разделяющие звезды, о видении, сулившем окончание бойни. Сумеет ли он заплатить за это все, что должен? Тогда угаснет ненависть, подернется пеплом словно костер… уголек за угольком. Но… о! Цена будет страшной!
Я не хотел быть богом, никогда не хотел, думал он. Я просто хотел исчезнуть, как блистающая росинка с наступлением утра. Я хотел быть не с ангелами и не с проклятыми… просто быть – хотя бы и по чьему-то недосмотру.
– Так мы возвращаемся в сиетч? – настаивала Чани.
– Да, – прошептал он, подумав: Пора платить.
Глубоко вздохнув, Чани вновь прижалась к нему.
Я просто увиливаю, подумал он. Любовь и джихад правят мною. Что такое одна жизнь, пусть беспредельно любимая, рядом с бесчисленными жизнями, которые унесет джихад? Как можно сравнивать одно-единственное горе со страданиями миллионов?
– Любимый?.. – вопросительно начала Чани.
Он прикрыл ладонью ее губы.
Что, если отступить, думал он, сбежать, пока я еще способен на это, забиться в дальний уголок пространства? Бесполезно, джихад возглавит и призрак его.
Что ответить? – думал он. Как объяснить ей прискорбную и жестокую глупость рода людского? Разве поймет даже она?
Как бы мне хотелось сказать им: «Эй, вы! Глядите, реальность не может больше меня удержать. Вот! Я исчезаю! Ни замысел человеческий, ни козни людские не заманят меня более в эту ловушку. Я сам ниспровергаю основанную мною религию! Вот миг истинной славы! Я свободен!»
Пустые слова!
– Вчера у подножия Барьерной Стены видели большого червя, говорят, длиннее ста метров. Такие гиганты теперь не часто заходят сюда. Вода отпугивает их. Я так считаю. Уже принялись говорить, что он приходил звать Муад’Диба обратно в Пустыню, – она ущипнула его. – Чего смеешься?
– И не думаю.
Застигнутый врасплох упрямым фрименским суеверием, Пауль почувствовал, как вдруг сжалось сердце: его захлестнул адаб – воспоминание, что приходит само собой. Он вспомнил детскую на Каладане, темную ночь среди каменных стен… Видение! Это было одно из первых. Ум его словно нырнул теперь в это видение, и словно сквозь туманную дымку он увидел цепочку фрименов в одеждах, пропыленных Пустыней. Проходя мимо расщелины в высоких скалах, они уносили с собой длинный, обернутый в ткань сверток.
Тогда Пауль услышал собственные слова:
– Все это было так невозможно прекрасно… и ты была прекраснее всего…
Адаб отпустил его.
– Ты вдруг замолк и замер, – шепнула Чани. – Что с тобой?
Пауль поежился, сел и отвернулся.
– Ты сердишься, потому что я ходила на край Пустыни? – спросила Чани.
Не говоря ни слова, он покачал головой.
– Я пошла туда только потому, что хочу ребенка, – произнесла Чани.
Пауль не мог говорить. Грубая власть