Изгоняющий дьявола. Уильям Питер Блэтти
Читать онлайн книгу.
Потребность раздирать пищу зубами, а затем опорожнять кишечник. Девять Первых Пятниц моей матери. Вонючие носки. Дети с врожденными уродствами, жертвы талидомида[6]. Статья в газете о юном церковном служке, ожидавшем автобус на остановке. Какие-то негодяи окружили его, облили керосином и подожгли. Нет, нет, чересчур эмоционально. Туманно. Приземленно. Хуже всего поддавалось логике молчание Бога. В мире существовало зло, причем значительная его часть происходила из сомнения, искреннего недоумения людей доброй воли. Разве вменяемый, сострадательный Бог не положил бы этому конец? Разве не явил бы Себя? Не заговорил бы?
– Господь, яви нам знак!..
Воскрешение Лазаря осталось в далеком прошлом. Никто из ныне живущих не слышал его смеха. Так почему бы не явить знак?
В иные моменты Каррас жалел, что не живет в одно время с Христом. А как хотелось бы Его увидеть, прикоснуться к Нему, заглянуть в глаза…
О боже, позволь мне узреть Тебя! Позволь узнать! Приди в сны мои!
Эта тоска поглощала его с головой.
Он сел за стол и занес над бумагой авторучку. Наверное, архиепископа заставило замолчать вовсе не время. Похоже, он понял, решил Каррас, что вера – это вопрос любви.
Бермингем обещал рассмотреть его просьбу и попытаться повлиять на архиепископа, но пока ничего из этого не было сделано.
Каррас написал письмо и лег спать.
Проснулся он в пять утра. Сходил в часовню Вейгел-Холла, взял облатку для мессы, после чего вернулся к себе в комнату.
– Et clamor meus ad te veniat, – с болью в сердце прошептал он слова молитвы. – И да достигнет мой крик ушей Твоих…
Дэмиен поднял облатку и остро вспомнил ту радость, которую когда-то дарил ему этот ритуал, вновь почувствовал, как когда-то каждое утро, неожиданный взгляд откуда-то издалека, полный давно утраченной любви.
Он поднял облатку над чашей.
– Мир я оставляю Тебе. Мой мир Тебе я отдаю.
Затем сунул облатку в рот и проглотил бумажный вкус отчаяния. Когда месса закончилась, он осторожно вытер чашу и положил ее в портфель. Затем поспешил, чтобы успеть на семичасовой поезд на Вашингтон, унося в черном портфеле боль.
Глава 3
Ранним утром 11 апреля Крис позвонила своему доктору в Лос-Анджелес и попросила его дать для Риган направление к местному психиатру.
– А что стряслось?
Крис объяснила. Сразу после злополучного дня рождения – когда Говард забыл позвонить и поздравить дочь – Риган как будто подменили. Появилась бессонница. Раздражительность. Капризы. Девочка стала пинать вещи. Швыряла их. Кричала. Отказывалась есть. Кроме того, ненормальной стала ее активность. Дочь сделалась чересчур возбудимой, постоянно двигалась, что-то трогала, переворачивала, постукивала, бегала и прыгала. Перестала делать уроки. У нее появился воображаемый друг для игр. И она самыми странными способами пыталась привлечь к себе внимание.
– Это какими же? – уточнил врач.
Крис начала с постукиваний. После той
Талидомид – седативное снотворное лекарственное средство, получившее печальную известность после того, как было установлено, что в период с 1956-го по 1962 г. в ряде стран мира родилось по разным подсчетам от 8000 до 12 000 детей с врожденными уродствами после употребления препарата их матерями во время беременности.