Имперский ястреб. Диана Удовиченко
Читать онлайн книгу.
не привлекать его видом внимания зевак, и поспешил прочь, споткнувшись по дороге об дядиного любимца – черного кота по кличке Бродяга. Имя свое он получил из—за характера, благодаря которому кот частенько пускался в путешествия. Бывало, он отсутствовал по месяцу, затем, когда я уже думал, что зверь бесславно погиб где—нибудь на большой дороге под колесами экипажа, или лошадиными копытами, Бродяга как ни в чем не бывало появлялся на пороге дома. Вид у кота был соответствующий: крупный, поджарый, чтобы не сказать тощий, он был покрыт клочкастой, стоящей дыбом черной шерстью, которую никогда и никому не позволял расчесывать. Одно ухо Бродяги было разорвано, морду пересекали боевые шрамы. Глаза были замечательно желтыми, и горели в темноте как два Ведьминых огня. Кот имел малоприятную привычку посреди ночи пробираться в мою комнату и устраиваться на ночлег у меня на груди, заставляя просыпаться от удушья. Еще он любил вскочить на стол во время обеда и сунуть нос в мою тарелку. Никакие наказания и угрозы на него не действовали – Бродяга продолжал жить по своим собственным правилам. В общем, он был котом во всех отношениях малопочтенным, но дядюшка почему—то в нем души не чаял. Украдкой погрозив зверюге кулаком, я вышел из дома и отправился в Торговый квартал. Путь предстоял неблизкий, мне следовало пересечь улицу старьевщиков, на которой находится дом дядюшки Ге, выйти на Кольцевую дорогу, а там дождаться наемную карету, следующую в Восточный луч. Приходилось поторапливаться, время близилось к полудню, а мне еще нужно было успеть вернуться и сделать кое—что по дому. Ночью же кровь из носу надо быть в порту, капитан «Люсинды» не любит, когда задерживают отгрузку контрабандного товара. Боится, что городская стража пронюхает о его неблаговидных делишках. За контрабанду в Галатоне без долгих проволочек отправляют в тюрьму. Но это бы еще полбеды – живут люди и там, правда, выживают не все. А вот за одну штучку, которая прячется среди табака, тканей и специй, полагается четвертование. Это если повезет. А если судья будет не в духе, то и колесование.
Итак, я бодро шагал по улице Старьевщиков, радуясь солнечному летнему деньку, и предвкушал, как весело пропью серебряный филлинг в трактире милейшей Мельды. Идти по дороге не хотелось – пыльно, да и долго это. Я решил срезать путь и запетлял между домами. Вообще—то, любому человеку, оказавшемуся в Портовом квартале на улице Старьевщиков, я бы так поступать не советовал. Неразумно это – можно нарваться на развеселых моряков, которых у нас имеется в избытке. А уж если вы этим ребятам не понравитесь, то я за вашу жизнь не дам и медного гента. Впрочем, помимо матросов, пропивающих в местных трактирах просоленные от пота и морской воды паунсы и филлинги, в Портовом квартале имеются и другие лихие люди. Коренные жители, например. Этим тоже палец в рот не клади. Если моряки дерутся просто так, из любви к искусству и от широты души, то местные норовят пощипать прохожего за содержимое его кошелька. Не все, конечно. Я, например, никогда себе такого не позволяю. Но все же, повторюсь, если вы человек приличный и небедный, вам не стоит ходить по