Дьявол. Александр Валентинович Амфитеатров
Читать онлайн книгу.
она обыкновенно производилась, а на месте, где им совершено было преступление. В таком случае, – объяснял он, – он мог бы облечься в форму и зажить жизнью демона и получил бы, таким образом, полную возможность лично отомстить человеку, который сбил его несчастную жертву с истинного пути, а также и всем его сообщникам в этом деле». В Канаре, – местности Индостана, к которой относятся наблюдения Walhouse'a, – существует около тридцати местных Бут; во власти их находятся храмы и алтари в различных частях провинции. Наиболее страшный и злой среди них – Калькатти (Kalkatti), или Каменотес, считающийся духом Якканахари (Jaokanachari), знаменитого каменщика и архитектора, который около, четырех или пяти столетий тому назад построил большую часть великолепных Канарских храмов. Вокруг него собрано много легенд, но он несомненно жил и, должно быть, был мастером удивительного таланта. Предание гласит, что он и жена поссорились с сыном своим из-за одного строившегося в то время храма и совместно убили его, после чего оба превратились в столь злых и ужасных Бут, что, «если можно по каким-либо данным предполагать об их близости, никто тогда не осмеливается даже произносить какое-либо заклинание». У патагонцев и туранских племен Северной Азии демонами становятся по смерти их колдуны, в Китае – нищие и прокаженные, в Индокитае и Индии – оставленные без погребений, умершие от чумы и насильственной смертью, холостые мужчины и женщины, умершие в родах. Что касается самоубийц, то это настолько верный способ сделаться демоном, что весьма обыкновенны самоубийства именно с этой целью: чтобы в качестве демона отомстить кому-нибудь из своих врагов. Именно этот смысл имеет японское «харакири», равно как и «сухая беда» наших чувашей. В средневековых поэмах и легенд Пилат, Нерон, Магомет обращаются к дьяволам. Еще недавно Генрих Ибсен насмешливо воскресил это поверье – о возможности лютому грешнику стать чертом – в бесподобном своем «Пер Гюнте».
Средние века – эпоха зрелости Сатаны. Вместе с готической стрелкой, папским авторитетом, схоластикой, аскетизмом, феодальным духом растет в христианстве и его угрюмый и причудливый миф. Когда они приходят в упадок, склоняется к упадку и он. Сатана сын печали, тайны, тени греха, страдания и ужаса и, конечно, дозреть в могущественную величину мог он только в религии ужаса, которою хотел быть и был католицизм XIII века, отрицатель жизнерадостности, прямого взгляда на вещи, света, веселости и наслаждения; враг природы, потому что она полна чудес и чудовищ, потому что в ней телесный мир непримиримо противится воле мира духовного; враг жизни, потому что она полна поводами к греху и опасности погубить душу; трусливый раб смерти, открывающий врата в спорную бездну вечности. Мечты и бреды смущают умы. Отшельник, проведя многие часы в молитве, на коленях выходит, еще в экстазе, из кельи и видит: в воздухе несутся ужасные полчища дьяволов в образе апокалипсических чудовищ. Они освещаются пламенными знамениями небесными, светила меняют свой вид и обливаются