Воспоминания биржевого спекулянта. Эдвин Лефевр
Читать онлайн книгу.
брокерской конторой в Новой Англии, имевшей тысячи постоянных клиентов, но я уверен, что был единственным, кого они боялись. Ни убийственная премия, ни маржа в три пункта не заставили меня уменьшить масштаб своих операций. Я продолжал покупать и продавать в таких объемах, какие они только могли обслужить. Иногда в моих руках оказывались пакеты в пять тысяч акций.
В тот день, когда произошло событие, о котором я хочу рассказать, я продал без покрытия (шортировал) 3,5 тысячи акций Американской сахарной компании. У меня было семь больших розовых квитанций, каждая на 500 акций. В Cosmopolitan использовали довольно большие квитанции, чтобы на полях можно было приписывать дополнительную залоговую маржу. Естественно, в бакет-шопах клиентам никогда не предлагали дополнить залоговую маржу. Чем она меньше, тем лучше, ведь основной доход они получали, когда цена выскакивала за пределы маржи и клиент выходил из игры, теряя весь залог. Если же вы в такой конторе все-таки хотели увеличить залоговый депозит и тем самым расширить допустимый диапазон колебаний курса, вам выписывали новую квитанцию, чтобы можно было еще раз взять с вас комиссионные за покупку, а кроме того, на каждый внесенный пункт маржи допускалось колебание цены лишь в ¾ пункта, поскольку они приплюсовывали и комиссионные за продажу, как если бы это был новый заказ.
Та к вот, в тот день, о котором я вспоминаю, я внес в качестве залога больше 10 тысяч долларов.
Мне было всего двадцать, когда я впервые накопил 10 тысяч долларов наличными. И если бы вы только послушали мою мать, то решили бы, что 10 тысяч долларов наличными, помимо меня, не держал в руках никто, если не считать старика Рокфеллера. Она уговаривала меня остановиться и заняться каким-нибудь надежным делом. Мне было трудно ей объяснить, что это не азартные игры, что мой заработок основан на точном расчете. Но она понимала только то, что 10 тысяч – это громадные деньжищи, а я видел в них только возможность и дальше наращивать величину залогового депозита, а значит, и объемов торговли.
Внесенный депозит позволил мне продать без покрытия 3,5 тысячи акций Американской сахарной компании на цене 105¼. В конторе был еще один игрок, Генри Уильямс, который тоже играл на понижение, имея 2,5 тысячи акций. Обычно я сидел рядом с телеграфным аппаратом и читал по ленте котировки для мальчика, который записывал их на доске. Цены двигались именно так, как я и ожидал. Курс быстро опустился на пару пунктов и замер, словно переводил дыхание, прежде чем нырнуть еще глубже. Рынок в целом выглядел спокойным, и ситуация казалась многообещающей. Но тут я неожиданно почувствовал, что мне очень не нравятся эти микроскопические колебания курса. Я встревожился. Мне казалось, что надо немедленно уходить. Мои акции в этот момент шли по 103 доллара (минимум того дня), но с каждой минутой я ощущал в себе не крепнущую уверенность в успехе, а все большую растерянность. Я чувствовал: что-то не так, хотя и не понимал, что именно. Но если что-то надвигалось, а я не знал что и откуда, то не мог себя защитить. А значит, лучше