---

Скачать книгу

---

завтра посылает к Лизавете Николаевне за своею полною подписью. Каков!

      – Бьюсь об заклад, что вы его сами подговорили.

      – Проиграете! – захохотал Липутин. – Влюблен, влюблен как кошка, а знаете ли, что началось ведь с ненависти. Он до того сперва возненавидел Лизавету Николаевну за то, что она ездит верхом, что чуть не ругал ее вслух на улице; да и ругал же! Еще третьего дня выругал, когда она проезжала, – к счастью, не расслышала, и вдруг сегодня стихи! Знаете ли, что он хочет рискнуть предложение? Серьезно, серьезно!

      – Я вам удивляюсь, Липутин, везде-то вы вот, где только этакая дрянь заведется, везде-то вы тут руководите! – проговорил я в ярости.

      – Однако же вы далеко заходите, господин Г-в; не сердчишко ли у нас екнуло, испугавшись соперника, – а?

      – Что-о-о? – закричал я, останавливаясь.

      – А вот же вам в наказание и ничего не скажу дальше! А ведь как бы вам хотелось услышать? Уж одно то, что этот дуралей теперь не простой капитан, а помещик нашей губернии, да еще довольно значительный, потому что Николай Всеволодович ему все свое поместье, бывшие свои двести душ на днях продали, и вот же вам Бог, не лгу! сейчас узнал, но зато из наивернейшего источника. Ну а теперь дощупывайтесь-ка сами; больше ничего не скажу; до свиданья-с!

X

      Степан Трофимович ждал меня в истерическом нетерпении. Уже с час как он воротился. Я застал его как бы пьяного; первые пять минут, по крайней мере, я думал, что он пьян. Увы, визит к Дроздовым сбил его с последнего толку.

      – Mon ami, я совсем потерял мою нитку… Lise… я люблю и уважаю этого ангела по-прежнему; именно по-прежнему; но, мне кажется, они ждали меня обе единственно, чтобы кое-что выведать, то есть попросту вытянуть из меня, а там и ступай себе с богом… Это так.

      – Как вам не стыдно! – вскричал я, не вытерпев.

      – Друг мой, я теперь совершенно один. Enfin c’est ridicule[70]. Представьте, что и там все это напичкано тайнами. Так на меня и накинулись об этих носах и ушах и еще о каких-то петербургских тайнах. Они ведь обе только здесь в первый раз проведали об этих здешних историях с Nicolas четыре года назад: «Вы тут были, вы видели, правда ли, что он сумасшедший?» И откуда эта идея вышла, не понимаю. Почему Прасковье непременно так хочется, чтобы Nicolas оказался сумасшедшим? Хочется этой женщине, хочется! Се Maurice[71], или, как его, Маврикий Николаевич, brave homme tout de même[72], но неужели в его пользу, и после того как сама же первая писала из Парижа к cette pauvre amie…[73] Enfin, эта Прасковья, как называет ее cette chère amie[74], это тип, это бессмертной памяти Гоголева Коробочка, но только злая Коробочка, задорная Коробочка и в бесконечно увеличенном виде.

      – Да ведь это сундук выйдет; уж и в увеличенном?

      – Ну, в уменьшенном, все равно, только не перебивайте, потому что у меня все это вертится, там они совсем расплевались; кроме Lise; та все еще: «Тетя, тетя»; но Lise хитра, и тут еще что-то есть. Тайны. Но со старухой рассорились. Cette pauvre[75] тетя, правда, всех деспотирует… а тут и губернаторша, и непочтительность общества, и «непочтительность» Кармазинова; а тут вдруг эта мысль о помешательстве,

---

Скачать книгу