Бесы. Федор Михайлович Достоевский
Читать онлайн книгу.
что, друг мой Прасковья Ивановна, ты, верно, опять что-нибудь вообразила себе, с тем вошла сюда. Ты всю жизнь одним воображением жила. Ты вот про пансион разозлилась; а помнишь, как ты приехала и весь класс уверила, что за тебя гусар Шаблыкин посватался, и как m-me Lefebure тебя тут же изобличила во лжи. А ведь ты и не лгала, просто навоображала себе для утехи. Ну, говори: с чем ты теперь? Что еще вообразила, чем недовольна?
– А вы в пансионе в попа влюбились, что Закон божий преподавал, – вот вам, коли до сих пор в вас такая злопамятность, – ха-ха-ха!
Она желчно расхохоталась и раскашлялась.
– А-а, ты не забыла про попа… – ненавистно глянула на нее Варвара Петровна.
Лицо ее позеленело. Прасковья Ивановна вдруг приосанилась.
– Мне, матушка, теперь не до смеху; зачем вы мою дочь при всем городе в ваш скандал замешали, вот зачем я приехала!
– В мой скандал? – грозно выпрямилась вдруг Варвара Петровна.
– Мама́, я вас тоже очень прошу быть умереннее, – проговорила вдруг Лизавета Николаевна.
– Как ты сказала? – приготовилась было опять взвизгнуть мамаша, но вдруг осела пред засверкавшим взглядом дочки.
– Как вы могли, мама́, сказать про скандал? – вспыхнула Лиза. – Я поехала сама, с позволения Юлии Михайловны, потому что хотела узнать историю этой несчастной, чтобы быть ей полезною.
– «Историю этой несчастной»! – со злобным смехом протянула Прасковья Ивановна. – Да стать ли тебе мешаться в такие «истории»? Ох, матушка! Дольно нам вашего деспотизма! – бешено повернулась она к Варваре Петровне. – Говорят, правда ли, нет ли, весь город здешний замуштровали, да, видно, пришла и на вас пора!
Варвара Петровна сидела выпрямившись, как стрела, готовая выскочить из лука. Секунд десять строго и неподвижно смотрела она на Прасковью Ивановну.
– Ну, моли Бога, Прасковья, что все здесь свои, – выговорила она наконец с зловещим спокойствием, – много ты сказала лишнего.
– А я, мать моя, светского мнения не так боюсь, как иные; это вы, под видом гордости, пред мнением света трепещете. А что тут свои люди, так для вас же лучше, чем если бы чужие слышали.
– Поумнела ты, что ль, в эту неделю?
– Не поумнела я в эту неделю, а, видно, правда наружу вышла в эту неделю.
– Какая правда наружу вышла в эту неделю? Слушай, Прасковья Ивановна, не раздражай ты меня, объяснись сию минуту, прошу тебя честью: какая правда наружу вышла и что ты под этим подразумеваешь?
– Да вот она, вся-то правда, сидит! – указала вдруг Прасковья Ивановна пальцем на Марью Тимофеевну, с тою отчаянною решимостию, которая уже не заботится о последствиях, только чтобы теперь поразить. Марья Тимофеевна, все время смотревшая на нее с веселым любопытством, радостно засмеялась при виде устремленного на нее пальца гневливой гостьи и весело зашевелилась в креслах.
– Господи Иисусе Христе, рехнулись они все, что ли! – воскликнула Варвара Петровна и, побледнев, откинулась на спинку кресла.
Она так побледнела,