Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник). Марджери Аллингем
Читать онлайн книгу.
тель или преследуемый от любопытных глаз.
По меньшей мере четыре человека на улице Хай-Холборн заметили, что за Станиславом Оутсом, недавно произведенным в чин главного инспектора сыскной полиции, шел невысокий коренастый человек – потрепанный, угрюмый.
Инспектор шагал, сунув руки в карманы и подняв воротник непромокаемого плаща так, что тот почти касался полей его помятой фетровой шляпы. Он сутулился, ноги промокли насквозь, и его поступь выражала крайнюю степень уныния.
Случайный прохожий вряд ли бы сообразил, что невысокий господин в кургузом пиджаке идет именно за инспектором. Да и сам преследователь был бы весьма удивлен, если бы ему сообщили, что кто-то разгадал его намерения. Однако же мистер Картер, хозяин цветочной лавки возле здания «Национального провинциального банка», сразу узнал мистера Оутса и приметил бредущего за ним человека, о чем не преминул громко сообщить своей дочери, которая поджидала на улице фургон с экстренным выпуском «Ивнинг стэндарт» и уже набрала полные туфли воды, хлещущей из водосточного желоба.
Швейцар, стоявший на ступеньках гостиницы «Англо-американ», тоже заметил двух господ и подумал не без гордости, что от его взгляда ничто не ускользнет. Старина Тодд, водитель последнего такси в ряду выстроившихся перед адвокатским двором машин (все они готовились к вечернему наплыву пассажиров), молча подивился сему зрелищу, поправил очки в тонкой стальной оправе и стал гадать, выдержит ли его единственная уцелевшая тормозная колодка этот окаянный дождь.
Наконец, сам инспектор прекрасно отдавал себе отчет в происходящем: человеку, двадцать пять лет прослужившему в полиции, положено в два счета отличать преследователя от обычных прохожих. Безмолвный спутник, следовавший за ним на почтительном расстоянии, с тем же успехом мог идти по пятам.
Да, инспектор знал, но не обращал внимания. Немало людей на свете могли желать ему зла и строить коварные планы на его счет, однако Оутс понимал: даже самый отчаянный головорез не станет осуществлять эти планы в столь людном месте и средь бела дня. Посему он шел дальше, предаваясь печальным думам. Инспектор – высокий добродушный человек, в целом подтянутый и полный сил, с едва наметившимся брюшком, – мучился лишь легким несварением и неприятным чувством, что удача от него отвернулась. Скоро непременно произойдет какая-то неприятность, думал он. Инспектор не относил себя к людям с богатым воображением, и все же предчувствие есть предчувствие. Его только что назначили главным инспектором сыскной полиции – случись беда, ответственность на нем теперь лежит немалая. Да еще этот дождь, и расстроенный желудок, погнавший его на прогулку, и опять этот треклятый дождь…
Посреди ревущего на Холборнском виадуке урагана инспектор остановился и выбранил себя за неосмотрительную вылазку на улицу. Загадочный преследователь тревожил его сейчас меньше всего. Черт бы побрал этот дождь! Все гостиницы остались далеко позади, а питейные заведения открывались только через полтора часа – спасибо дорогому правительству, чрезмерно обеспокоенному вопросами нравов. Мокрые насквозь брюки липли к лодыжкам, а когда Оутс рывком поправил воротник плаща, с полей фетровой шляпы прямо за шиворот хлынул целый водопад.
Выходов из сложившегося положения было множество. Инспектор мог сесть в такси и уехать обратно в Скотленд-Ярд, или в какой-нибудь ресторанчик, или отель, где его бы накормили и обогрели, но настроение у него было вконец испорчено, и теперь он злобно озирался по сторонам. Неужто самый мокрый констебль на участке не найдет себе укрытия, какой-нибудь уютной гавани среди серых конторских дебрей? Неужто не отыщет уединенного, пусть и слегка пыльного закутка, где можно обсохнуть, согреться, а то и выкурить запретную трубочку?
В Лондоне, как и в любом старом городе, который тысячелетиями строился и перестраивался, есть множество подобных уголков – крошечных, всеми забытых местечек, сокрытых среди каменных громадин частной собственности и по чьему-то недосмотру до сих пор принадлежащих обществу. Стоя на виадуке, Станислав Оутс мысленно отправился в прошлое, в те давние времена, когда он был простым лондонским констеблем, только-только приехавшим в столицу из провинции. Уж конечно, он не раз ходил по этим унылым улицам, возвращаясь домой после патрулирования холборнского участка, и уж конечно, здесь найдется укромный уголок, где в молодости он готовился к весенним устным экзаменам, наводившим ужас на всех молодых полицейских, или строчил приукрашенные донельзя рассказы о своих похождениях доверчивой и прекрасной Мэрион, жившей тогда еще в Дорсете.
Хотя с тех пор дома вокруг изменились, характер местности остался прежним. Память возвращалась к Оутсу, и забытые городские пейзажи проступали сквозь пелену лет. Внезапно он вспомнил затхлый дух теплых мешков и горячих труб. Перед глазами сразу встала темная подворотня с кругляшком света в конце, красная дверь, подпирающее ее ведро и рядом – статуя.
Настроение мгновенно улучшилось, и Станислав Оутс двинулся в путь. Очень скоро резкий поворот привел его к узкой арке, втиснутой меж роскошных дверей двух торговых контор. Брусчатка в проходе была потертая, узкие камни налезали друг на друга, а на выбеленной стене висела небольшая щербатая