На скамейке ворковала пара,

      С улицы чуть слышны голоса.

      Нищий прикорнул на тротуаре

      В позе отдыхающего пса.

      Вопреки всем замыслам природы,

      Вдоль дорожки небольшого дома,

      Как морковь на грядках огорода,

      Пальмы тянут ветви из бетона.

      Кашей облаков покрыто небо,

      Где-то далеко громы грохочут.

      Долбят воробьи краюшку хлеба,

      Море глухо ухает, рокочет.

      Пузырится, пенится вода,

      Языками камни, берег лижет.

      Ветер напевает в проводах,

      Ласточки, стрижи летают ниже.

      Резкою прохладой потянуло,

      Тучи серой двинулись громадой,

      И деревца тонкие согнуло,

      По листве, ударив крупным градом.

      Град прошёл, дождём зашелестело,

      Громов отдалённее удары.

      В лужи, попадая то и дело,

      За руки, держась, бежала пара.

      Заскочили в дверь, остановились.

      Девушка от холода дрожала,

      Капельки по плечикам катились,

      Юбка к стройным ножкам прилипала.

      Веселились, фыркали, как дети.

      Взгляд его к ногам её упал —

      След воды от ступней на паркете.

      Он склонился к ним, поцеловал.

      Удивленье… губку закусила,

      не меняла позы, не мешала…

      Что в душе её происходило,

      Кажется, не всё и понимала?..

      История печальна и проста —

      Плантагенетов нет, их имена в потемках.

      Когда-то розу белую сорвав с куста,

      Воскликнул дерзко Ричард из Йорка:

      «Трон только мой и приговор суров —

      Йоркский дом покрою вечной славой!

      От крови пролитой Ланкастеров

      Вот эта роза станет алой!»

      Сраженья длились тридцать лет,

      За этот срок Ланкастеров убили.

      За тридцать лет – Йорков тоже нет,

      Ланкастеры Йорков истребили.

      Прошли века, историю тех лет,

      Похоже, садоводы не забыли.

      И розу, у которой ало-белый цвет,

      Ланкастером-йоркским окрестили.

      Букет из роз любимой подбирал,

      Нежны цветы, но острые иголки.

      Такого сочетанья не встречал,

      Как у цветов Ланкастера-Йорка.

      Их милой деве я принес,

      Та оценила цвет неповторимый

      И лепестки чудесных роз

      Коснулись алых губ любимой

      Слова