Месть и примирение. Карл Веттерберг
Читать онлайн книгу.
посетителя, или выпроводить кого-нибудь, кого собравшаяся там компания не считает достойным находиться в её прекрасном обществе.
В доме плотника Лева почти темно; полусгнивший пень и несколько дощечек, украденных, или кое-где подобранных ребятишками, не могут дать большего пламени. Слабый красноватый свет едва освещает низкую, сырую комнату, и взор может только различать предметы, находящиеся вблизи очага; во там, в темном углу, слышно чье-то тяжелое дыхание. Не обращайте на это внимания – там лежит больной ребёнок и изнемогает от страданий – маленькое, бледное, увядшее существо, с голубыми, как лазурь, глазками, и мягкими, как шелк, ресницами, которое мечется на жесткой кровати, борясь со смертью.
Перед очагом сидит женщина, такая же бледная, как и малютка, но с мрачным, нахальным выражением в потухшем взоре. Если, однако ж, внимательно в нее вглядеться, если не обращать внимания на те уклонения от красоты, которые происходят от растрепанных волос, морщин, покрывающих лоб, и вообще всех следов, которые время и сильные, ничем не обуздываемые страсти начертали на её лице, если постараться представить себе, какою эта увядшая наружность должна была быть лет десять или двенадцать назад, то найдешь, что эта женщина в свое время должна была быть хорошенькая и даже очень хорошенькая девушка, с улыбкой амура и взором, выражавшим доброту и любовь. Бедность и лишения, между тем, теперь почти уже совершенно изгладили всю красоту; они дали лицу суровое выражение, которое было несвойственно ему; но душа её, от постоянной борьбы с жестокою, неумолимою судьбой, зачерствела, утратила чувствительность и была теперь холодна и тверда, как гранит. Бледная женщина кормит грудью ребенка, и взор её по временам с нежностью останавливается на этом маленьком существе; в ней еще не совсем умерли чувства, она еще кого-нибудь любит; правда любит не очень сильно, потому что часто желает, чтоб Бог прибрал малютку, но причиною этого желания не один только недостаток родительской нежности; оно скорее происходит от смутной, ей самой непонятной материнской любви, которая лучше желает видеть ребенка своего в могиле, чем обреченного на жизнь, исполненную нужды и угрызений совести, такую горькую жизнь, как была её собственная.
Мальчик лет десяти сидит на очаге и греет перед огнем посиневшие от холода руки; и он тоже бледен и имеет больной вид, но большие, темно-синие его глаза выражают доброту и нежность, резко противоречащие со всем окружающим его, его одеждой и образом жизни.
– Ну что, сказала наконец мать, взглянув на него: – ну что Лудвиг, сколько собрал ты сегодня? Ты, быть-может, даже и хлеба не принес, не только денег?
– Нет, маменька, отвечал мальчик, соскочив с очага: – я получил сегодня четыре больших ломтя хлеба и шестнадцать с половиною шиллингов; посмотрите сами, прибавил он, подавая ей мешок.
– Это хорошо, сказала мать, и взяв один из ломтей, принялась с жадностью есть, тщательно пересчитывая в то же время принесенные