Велнока ждал её у таверны. Он подлетел, обнимая Алексию и прижимая лицом к шершавой ткани балахона. Такое бескомпромиссное нарушение её личного пространства жутко расстраивало.

      – Ладно, ладно, спокойно, – проговорила она, высвобождаясь из его костлявых рук, – Я тоже по тебе соскучилась, но это уже слишком.

      – Правда соскучилась? А я так волновался, просил же учителя нас вместе отправить. Но это ничего, теперь мы снова вместе. Я всегда-всегда за тобой буду присматривать, ты не волнуйся, – тараторил он по дороге. Зная, что заставить его замолчать невозможно, Лекс плелась следом стараясь не вслушиваться в тот слащавый бред, который он нёс. Вскоре они подошли к двухэтажному каменному домику с резными деревянными ставнями на окнах. Камень, бывший, когда-то белым, сейчас покрылся приличным слоем пыли, зеленая краска на окнах облупилась, а стекол и вовсе не было, хотя вместо них поблескивал еле заметный магический барьер – совсем маленький, практически не требующий затраты сил, но достаточный для того, чтобы удержать надоедливых насекомых снаружи. В прихожей, раздраженно уткнув руки в бока, стоял Миир. Как только она пересекла порог, он громко заорал:

      – Какого чёрта ты себе позволяешь?! Неужели нельзя было сделать всё так, как я говорил?! Весь город говорит о дочери великой Елены, хотя я просил сохранить всё в тайне! Ты вообще представляешь, что ты натворила?

      – Так, во-первых, ты не имеешь никакого права мне указывать! – вспылила Алексия. То, что отец был очень нервным и деспотичным, она заметила еще в доме на опушке, но с ней он старался вести себя прилично, – Во-вторых, это вышло случайно. А в-третьих – ещё раз заорёшь на меня, и можешь искать себе другую дуру, которая вернёт тебя в общество.