Москва слезам не верит (сборник). Валентин Константинович Черных
Читать онлайн книгу.
работу я тебе подыскал бы.
– Не хочу. Хочу замуж, хочу родить детей, хочу, чтобы меня любил муж…
– И чтобы он был высокий, богатый и молодой, – добавил Еровшин, смеясь. – Иди, стели постель.
Она расстелила постель, подумала, что в этих квартирах кто-то меняет белье, набивает холодильник продуктами, пылесосит, моет, протирает.
Еровшин в этот вечер был особенно нежным. А у нее вдруг возникало и не пропадало ощущение, что все скоро кончится. Может быть, не надо было заводить разговор, но ведь такой разговор все равно состоялся бы рано или поздно. Но лучше, чтобы поздно. Ей ведь только двадцать лет, и, чтобы родить, еще есть время. От разговора ли, от выпитого ли виски или от жары она устала, ей очень хотелось спать. Конечно, надо было бы спросить Еровшина, не торопится ли он, но она не спросила и уснула.
Проснулась она поздним вечером. Еровшин, уже одетый, писал за столом. Людмила подошла к нему, обняла, заметив при этом, что он прикрыл написанное лежавшей рядом папкой.
– Забудем про наш разговор, – попросила она.
– Забудем, – пообещал Еровшин и добавил: – Меня некоторое время не будет в Москве, ты пока не звони мне, когда вернусь, я тебя сразу найду…
На следующий день Людмила возвращалась после работы в общежитие. Вчерашний разговор не забывался. Может быть, она была слишком настойчива, но она встречалась с Еровшиным уже почти два года, и ей хотелось определенности. Но определенность всегда ультимативна, а она уже поняла, что ультиматумы опасны. Ее мать иногда говорила отцу:
– Если опять напьешься, домой не приходи.
Отец напивался, домой не приходил, оставался ночевать у другой женщины.
Тогда мать выдвинула новый ультиматум:
– Не будешь ночевать дома, можешь вообще не приходить.
И однажды отец вообще больше не пришел. Людмила поняла, что мужчины звереют от ультиматумов и поступают по-своему. К тому же большинству мужчин терять было нечего. Все их имущество помещалось в одном чемодане, жили в основном в казенных квартирах, легко меняли один дом на другой, тем более что дома мало чем отличались друг от друга.
Людмила понимала, что ее роман с Еровшиным когда-нибудь закончится. Ее часто принимали за его дочь. Ее это не волновало, но она не хотела, чтобы Еровшина увидели с ней девчонки из общежития. Конечно, старый, разница в двадцать пять лет. Но с ним интересно, а рассказы молодых о том, как они служили в армии, ходили в самоволку, надоели. К тому же все истории были похожи: с глупыми старшинами, с молодыми лейтенантами, которые не умели командовать. У молодых парней самые сильные впечатления были от службы в армии: это и путешествие, чаще всего за тысячи километров, и опасности, и необходимость отстаивать свое мужское достоинство.
Собственно жизнь у парней начиналась после армии. Они возвращались на свои заводы, с которых их призывали на службу, или не возвращались, оставаясь в тех местах, где служили, ходили на танцверанды, где находили будущих жен. Снимали комнаты или поселялись в семейных бараках, жили в них иногда по двадцать лет,