Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды. Александр Архангельский
Читать онлайн книгу.
диктатора Милошевича. Участники телевизионного диспута объясняют друг другу и зрителям, как нехорошо сочувствовать диктаторам и демонстративно закрывать глаза на преступления, совершенные большинством против меньшинства.
Можно долго спорить о том, настоящий ли диктатор Милошевич или так себе, типичный авторитарий; с другой стороны, обсуждать, большого ли ума писатель Хандтке, если произносит речи на похоронах не самого добросовестного политика конца XX столетия. Но все это разговоры в пользу бедных. Или в пользу богатых. Несомненно одно: немецкий истеблишмент проповедует плюрализм – и при этом морально давит на просербски настроенного литератора, который пошел против общего мнения. Поскольку плюрализм дозволен в жестко обозначенных рамках: ты заранее на стороне меньшинства, ты заранее против имперского духа, ты заранее против силы. А если не против, то сам окажешься меньшинством, причем таким, на которое не распространяется правило любви к меньшинствам. Ты – меньшинство нехорошее, иди отсюда.
Но если поглубже посмотреть на подоплеку дюссельдорфского скандала, окажется, что вся эта левая дурь – не более чем оборотная сторона, искажение, помутнение ключевых моральных представлений нации о добре и зле, о том, что имеет значение, а что нет. Своим отрицательным фоном история с Петером Хандтке лишь резче оттеняет и обостряет контуры базовых ценностей современной Германии. Тех самых ценностей, без которых существование единой исторической нации невозможно. Не так давно журнал «Штерн» заказал социологический опрос о значении ценностных ориентиров для сегодняшнего немецкого общества. Не знаю, чего ждали от опроса журналисты; возможно, надеялись получить подтверждение бытующему мнению, что теперешняя Германия уже не та; вот была бы тема номера! Ничего подобного. Та.
На первом месте – честность, из которой вытекает корректное поведение. Девяносто три процента на Востоке, девяносто два на Западе, и дальше практически одна и та же цифра – у мужчин и женщин, у молодежи, зрелых людей и пожилых; у служащих, чиновников, предпринимателей. Девяносто два, девяносто три; девяносто три, девяносто два. Только у рабочих «всего-то» восемьдесят девять. На второе место немцы поставили справедливость. Что на Востоке, что на Западе, что у мужчин, что у женщин. И тоже фантастическое единодушие, за девяносто процентов. Третье место отдано верности. Четвертое ответственности, чувству долга.Пятое – уважению, шестое – солидарности, последнее смелости. (Урок Петеру Хандтке: не лезь на рожон.)
Разногласия возникают по другому вопросу: кто формирует ценностные ориентиры, родители или бабушки-дедушки, школа или сестры-братья, церковь или СМИ, а может, популярные люди? В том, что родители в этом смысле первые среди равных, согласны практически все. Насчет братьев-сестер, церкви и СМИ Запад и Восток характерно расходятся. На Западе братьям и пасторам доверяют куда больше, чем журналистам и популярным людям; на Востоке – наоборот. Это