Пресловутая эпоха в лицах и масках, событиях и казусах. Борис Панкин
Читать онлайн книгу.В холл вошла пожилая, просто одетая женщина. Александр Трифонович поспешно поднялся с кресла и пошел ей навстречу. Проводив до следующей двери, вернулся и занял свое место.
– Нельзя ли поинтересоваться, кто эта дама? – не без трафаретной игривости спросил я и, возможно, совершил ошибку, не добавив никакого эпитета, типа «интересная» или хотя бы «впечатляющая»… Александр Трифонович грозно, словно Табаков на Исаева, посмотрел на меня и отчеканил:
– Эта дама, милостивый государь, не дама, а моя благоверная супруга, Мария Илларионовна, с которой имею честь пребывать в браке на протяжении последних тридцати с большим гаком лет…
Не успели мы теперь с Федором порог хорошо знакомой ему дачи переступить, Мария Илларионовна говорит:
– Я думала, Федор Александрович, вы выступите…
– Выступлю? Так меня ж никто не приглашал…
– Как не приглашал… Мне сказали, что вы в списке. Думала, пусть хоть один порядочный человек скажет слово об Александре Трифоновиче. Не готовы? Не захотели? Так вот как вы относитесь к Александру Трифоновичу… От кого, от кого, но от вас я этого не ожидала.
– Она агрессивного темперамента человек, Мария Илларионовна, – комментировал по дороге домой Федор.
А тогда подстегнутый, но не обиженный упреком, которого не заслужил, стал рассказывать, как было дело. Как, приехав в Москву из Ленинграда, сразу же пошел к Витасику, то есть Виталию Озерову, который значился секретарем Союза по критике.
– Как это учуял Мокеич (Г. М. Марков. – Б. П.), не ведаю, но тут же объявился. Он большую волю Витасику дал. Как Шауро – Беляеву. Тот его звонком вызывает.
– Где же, – Мокеич говорит, – вы были, Федор Александрович? Мы вас искали, хотели предложить выступить, а вас нет…
– Неправда, это ваши холуи вас неправильно информировали. Меня нельзя было не найти. Я был дома. Но я и теперь готов.
– Теперь уже поздно.
– Почему поздно? Я выступлю!
– Тогда передайте нам ваш текст.
– Нет у меня текста. Я без текста выступлю. Что я, не знаю, что сказать?
– Нет, без текста неудобно. Такой ответственный вечер. Смотрю, Мокеич колеблется, явно для виду.
Тогда Витасик специально берет огонь на себя:
– Как угодно, Г. М., но я считаю, без текста нельзя. И вообще, уже поздно…
– Хорошо, – говорю, – я вам текст дам. Только представьте мне какой-нибудь пустой кабинет. И дайте бумаги…
Переглядываются:
– Нет, уже поздно. Это неудобно. Надо, чтобы и другие товарищи успели посмотреть, Нет, не успеть.
На том и покончили.
Мария Илларионовна не знала, плакать ей или смеяться, слушая Федора. Только рукой махнула и перешла к обсуждению очередного тома собрания сочинений Александра Трифоновича, его писем, в связи с чем она попросила у меня разрешения опубликовать приведенное выше письмо ко мне А. Т.
– Вы помните, он вам писал по поводу вот его? – кивок в сторону Абрамова.
– Помню? Да я это письмо наизусть