Как призывный набат, прозвучали в ночи

      тяжело шаги, —

      Значит, скоро и нам – уходить и прощаться

      без слов.

      По нехоженым тропам протопали лошади,

      лошади,

      Неизвестно к какому концу унося седоков.

      Наше время иное, лихое, но счастье, как встарь,

      ищи!

      И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед.

      Только вот в этой скачке теряем мы лучших

      товарищей,

      На скаку не заметив, что рядом – товарищей нет.

      И еще будем долго огни принимать за пожары мы,

      Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,

      О войне будут детские игры с названьями старыми,

      И людей будем долго делить на своих и врагов.

      А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,

      И когда наши кони устанут под нами скакать,

      И когда наши девушки сменят шинели

      на платьица, —

      Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!..

      Корабли постоят – и ложатся на курс,

      Но они возвращаются сквозь непогоды…

      Не пройдет и полгода – и я появлюсь, —

      Чтобы снова уйти,

      чтобы снова уйти на полгода.

      Возвращаются все, кроме лучших друзей,

      Кроме самых любимых и преданных женщин.

      Возвращаются все – кроме тех, кто нужней.

      Я не верю судьбе,

      я не верю судьбе, а себе – еще меньше.

      Но мне хочется верить, что это не так,

      Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.

      Я, конечно, вернусь – весь в друзьях и в делах, —

      Я, конечно, спою – не пройдет и полгода.

      Я, конечно, вернусь – весь в друзьях и в мечтах, —

      Я, конечно, спою – не пройдет и полгода.

      В ресторане по стенкам висят тут и там —

      «Три медведя», «Заколотый витязь»…

      За столом одиноко сидит капитан.

      «Разрешите?» – спросил я. «Садитесь!

      …Закури!» – «Извините, «Казбек» не курю…»

      «Ладно, выпей, – давай-ка посуду!..

      Да пока принесут… Пей, кому говорю!

      Будь здоров!» – «Обязательно буду!»

      «Ну