Черепаховый суп. Руслан Галеев
Читать онлайн книгу.
Но он только улыбался.
Там я нашел и трехтомник Питтсбургского института «История колониальных войн». И хотя никогда не увлекался научно-популярной литературой, «на безрыбье и сам раком встанешь», как любит говаривать мой приятель клошар Фрэнки.
Издание оказалось на редкость занудным, так что я пропускал целые главы, а к третьему тому вообще не притронулся. Но кое-что занятное там все-таки было – например, информация об освоении тогда еще Дикого Запада белыми, которые, не ограничившись истреблением и принудительной ассимиляцией местных племен, взялись за животных, которые аборигенов кормили. Белый человек подошел к делу со всей ответственностью, целеустремленностью и смекалкой, и от сотен тысяч голов североамериканских бизонов вскоре (временные рамки до смешного ничтожны) – осталось менее трехсот (sic!). Каковы масштабы! Невольно вспоминаются слова Полковника: «Многие поступки человека заслуживают уважения и восхищения. При этом поступки человечества в целом нередко просто омерзительны».
Лет этак тридцать назад из монастыря Св. Франциска ушел один из монахов. Ушел, что называется, в мир. К слову сказать: единственный факт, известный мне о Св. Франциске, это то, что он читал проповеди и отрывки из Библии птичкам, овечкам и прочим божьим тварям. Убогие, как написано, ближе к Богу.
Так вот, тот монах создал заповедник «Бизоний угол», в котором поголовье животных выросло до нескольких тысяч. Потом отказался от целибата и женился.
Два года подряд, 4 июля, местные фермеры садились на джипы и пересекали границу заповедника. Не покидая машин, они стреляли в животных и мчались дальше, оставляя туши лежать на земле. Уговоры не помогали, молитвы не успокаивали, напоминание о Высшем суде вызывало недоумение. Тогда святой отец-францисканец отказался от сана, купил пулемет и устроил на следующий День независимости такой фейерверк, что больше обитателей заповедника никто не осмеливался беспокоить.
...Сразу за поворотом дорога резко пошла в гору. Первые капли дождя ударили по косой в лобовое стекло, замаячили «дворники». Ржавая пыль на обочинах стала насыщенно красной, как гончарная глина. А трава прижалась к земле так отчаянно и обреченно, как будто с минуты на минуту их разлучат навсегда.
– Хорошо, да? – Сабж кивнул на окно. – Почти как в Эпицентре.
– Тебе кажется, похоже?
– Не сама картинка, брат, а ощущение.
Я кивнул. Потому что думал примерно о том же: все, напоминающее о сиюминутности и неотвратимости, ближе к настоящему. Наверное, потому, что тогда отпадает смысл в символах. И кому как не Сабжу было почувствовать этот момент.
– Дорогу знаешь? – спросил я.
– А тут одна, – улыбаясь чему-то своему, ответил Сабж. – Дорога всегда одна, брат. В этом вся фишка.
14. Березовый сок
– Быть вымирающим видом совсем не плохо. Уверяю вас, батенька, – рассуждал Сабж, размахивая сигаретой и обильно посыпая салон ЗИСа пеплом.
Мы стояли