Как только Эдвард отключил телефон, то он вновь зазвонил, отобразив голограммой фотографию Катрин Миллер.

      – Как он отреагировал на эту новость, Катрин? – Спросил её он, потушив сигару в специальной пепельнице, растворившей остатки пагубной в далёком прошлом привычки, плазменным фильтром размером с микрон.

      – Он был в ярости. – Ответила она испуганным голосом, умалчивая что-то ещё.

      – Он тебе что-нибудь сделал?

      – Нет, мистер Грин. – Ответила она. – Но когда он разозлился, с его статуей Нерона случилось… – тут она запнулась. – Я не знаю, как это объяснить и что это было, но это сильно меня напугало.

      – Говори, как всё прошло, Катрин? – Спокойно попросил её Корректировщик, стараясь не давить на неё лишний раз.

      – У статуи взорвалась голова, словно грецкий орех. – Ответила она интересным сравнением, что немного его рассмешило.

      – Почему нельзя было сказать о сорванной сделке, вчера? – Спросила Катрин с обидой в голосе, понимая, что он использует её в какой-то игре втёмную.

      – Ты всё правильно сделала, Катрин. – Подбодрил её он, после чего обратился к ней со следующим поручением: – А теперь, я бы хотел, чтобы ты нашла Вольфрама и передала ему моё послание.

      – Мистер Грин, у меня на сегодня были планы, я боюсь, у меня не получится вам помочь. – Деликатно возразила Катрин, пытаясь избежать его контроля, не понимая, что она уже проглотила наживку и теперь ей поздно срываться с крючка.

      – Отложи свои планы, до того дня когда ты освободишься. – Потребовал Эдвард, не обращая внимания на её попытки отказа.

      – Но мистер Грин, среди этих планов, встреча со Стефаном. Он не любит, когда я опаздываю. – Возразила она, используя веский аргумент.

      – Хорошо Катрин. – Неохотно согласился он, после чего сменил тактику. – Тогда поспрашивай среди своих подруг, когда и где они последний раз видели Вольфрама, о результате сообщишь мне завтра при встрече.

      – Но…

      – Без возражений, Катрин. До встречи.