Им понадобилось каких-то полчаса, чтобы доехать до заставы. Нервы у Сары звенели как натянутые струны, когда они остановились у дорожного поста. Смотритель жил тут же, в этом маленьком домике, чтобы днем и ночью поднимать шлагбаум для путешественников. Табличка на стене гласила, что имя смотрителя – Диармид Кондон, а ниже, по-ирландски и по-английски, перечислялись пошлины, которые следовало уплатить за лошадей, скотину и экипажи всевозможных размеров. Плата за проезд всадника на лошади составляла два пенса.

      Сара усердно наклонила голову и ссутулилась в седле, когда Роб по-ирландски заговорил о чем-то с пожилым смотрителем. Эти двое наверняка казались ему всего лишь очередными путниками-соотечественниками, забрызганными грязью с головы до ног.

      Роб протянул смотрителю пару монет, и Кондон подошел к длинному шлагбауму, чтобы освободить проезд. И вдруг из домика выскочили двое мужчин с мушкетами в руках. Это были О’Дуайер и еще какой-то юркий человечек, которого Сара не узнала.

      – Кармайкл, проклятый ублюдок! – взревел О’Дуайер. – Выдаешь себя за ирландца? А наша шлюха герцогиня опозорила себя, надев брюки! Неудивительно, что нам было чертовски трудно выследить вас. – Он метнул быстрый взгляд на Сару, держа на прицеле Роба. – Руки вверх, сыщик! Этот мушкет заряжен, и я с превеликим удовольствием воспользуюсь малейшим поводом, чтобы прострелить тебе сердце!

      Роб послушно поднял руки. Лицо его ничего не выражало. Сара буквально слышала, как бешено крутятся у него в голове мысли, пока он решал, как поступить. Сейчас, когда в грудь ему в упор были нацелены два мушкета, шансы его были невелики.

      Трое мужчин, включая несчастного смотрителя, не сводили глаз с Роба, явно считая Сару совершенно безвредной и беспомощной. Глупцы. Она тихонько сунула руку в седельную суму за спиной и принялась нашаривать в ней пистолет.

      Он был заряжен, а курок – наполовину взведен, что, в общем-то, было довольно опасно, но она решила рискнуть, поскольку предвидела нечто подобное. Сара вытащила пистолет, убедилась, что затравка на месте, после чего прицелилась куда-то над головами мужчин и нажала на спусковой крючок.

      КА-БААХ!

      Когда эхо выстрела прокатилось по горам, она завопила:

      – Кошелек или жизнь! – поскольку не смогла придумать ничего лучшего.

      Кондон юркнул за столб шлагбаума, а О’Дуайер с дружком лишь выругались и развернулись, высматривая стрелка. Роб воспользовался их замешательством, чтобы выхватить из кармана свою дубинку и прыгнуть с лошади.

      Он обрушился на О’Дуайера, и оба повалились на землю, причем Роб оказался сверху. Кармайкл замахнулся дубинкой, целясь противнику в висок, но ирландец был крупным мужчиной и отчаянно сопротивлялся, стремясь вырваться, так что