Вокруг себя был никто. Яков Шехтер
Читать онлайн книгу.
переплетается, и в этой какофонии можно разобрать только самый поверхностный слой, именуемый собственно картиной. По-хорошему, каждое полотно надо вешать в отдельную комнату, ставить перед ним несколько стульев и оставлять в тишине. Посидев полчаса перед каждой картиной, можно уловить дыхание художника. А иначе получается школьная экскурсия...
Говорить все эти слова милой девушке Тане у меня нет ни малейшего желания. Выставка кажется совершенно искусственной, если не сказать надуманной. Повод оправдать зарплату или возможность сшибить грант с одного из западных психометрических обществ. А может, уже сшибли, и все сие великолепие просто отчет за полученные денежки.
Однако вежливо хвалю, слушаю, киваю, но мимо книги посетителей прохожу с деревянным лицом, а прямо попросить Таня не решается. Сейчас, вечером, когда я пишу эти строки, мне кажется, что запись все-таки надо было оставить. Как милостыню подать. Вот замечательный пример хорошей «стойки» на знакомые ситуации и проскальзывания в новой. Да и насчет гранта изрядно ошибся.
– Ну, как выставка? – спросил Мотл. Он прогуливался перед входом в музей, меланхолически поддевая носком ботинка опавшие листья.
– Вот зашел бы, посмотрел, – Лора раскурила сигарету.
– Воздуху, воздуху не хватает. У меня аллергия на старые холсты.
Ай да Мотл, тебя я тоже неправильно оценил.
– Так как выставка?
– Ну-у-у. Так сразу и не скажешь.
Откровенничать в присутствии Лоры мне не с руки. Другое дело Мотл: с ним можно не стесняться. Особенно после его реакции на музей.
Настоящий психометрист избегает ненужных впечатлений. Разрушить с таким трудом создаваемый внутренний баланс проще простого, а вот восстанавливать ущерб, нанесенный случайным въездом в ауру какого-нибудь произведения, приходится довольно долго, и не всегда удается исправить до конца. Жена Лота окаменела от одного неправильно брошенного взгляда. Людям кажется, будто события, в корне меняющие психику, должны быть непременно эффектными. Вовсе не так. Мы люди иного масштаба, и причины, трансформирующие нас, куда менее значительны, чем уничтожение Содома и Гоморры.
– Мотл, так ты покатаешь гостя по городу? – спросила Лора.
Умная девочка, все понимает с полуслова.
– С гиком, с пляской и пивным баром.
– Тогда, до шести? Я тоже приду вас послушать.
Это уже ко мне.
– Спасибо, буду рад видеть вас на лекции.
После «БМВ», мотловский «Ниссан» и тесноват, и не столь уютен.
– Так действительно покатаемся, или сразу на кладбище?
– Давай покатаемся, если время позволяет.
– Позволяет, позволяет. Ну, и, как с выставкой? Впечатлило?
Слова, предназначенные Тане, достались Мотлу. Он одобрительно похмыкивал, но в конце моего монолога, все-таки возразил:
– Да нет у нее гранта, сама эту бодягу затеяла, деньги у деловаров выпросила, картины собственными руками развешивала. Служительница