Вокруг себя был никто. Яков Шехтер
Читать онлайн книгу.
Полицейские чины, считая евреев виновниками политических смут, вполне сочувствовали совершавшемуся погрому и даже не считали нужным скрывать этого. Более того, во многих случаях полицейские в штатском платье, без блях и гербов, сами направляли толпу на разгром и грабеж.
20 октября погром не только не прекратился, но напротив, принял еще более ужасающий по своим размерам характер. Этому немало способствовало решение Нейтгарда вывезти из всех оружейных магазинов города запасы револьверных патронов, а имеющиеся у самообороны подошли к концу. Во многих кварталах еврейское население, вооруженное, чем попало: топорами, секачами, оглоблями, – оборонялось с такой решительностью и ожесточением, что совершенно отстояло свои улицы. Но в большинстве мест зверства нападающих превзошли все мыслимые размеры.
Погромщики продвигались к Мясоедовской, улице с наибольшей концентрацией еврейского населения, редкие выстрелы только раззадоривали толпу и, казалось, ужасы предыдущего дня и ночи будут превзойдены во стократ.
В этот момент вмешался Мастер. Вместе с двумя учениками он сумел перенаправить азарт толпы, выпустив несколько фантомов в виде полуголых убегающих девушек, и разделить ее на части. Волна зашипела и сошла на «нет», за квартал до Мясоедовской. И тогда, непонятно почему, Каульбарс приказал «принять самые решительные меры против громил, истреблять на месте всех без исключения грабителей, нападающих на дома, магазины и мирных жителей».
Три казачьи сотни рассыпались по Одессе, избивая нагайками всех без разбору, и спустя несколько часов порядок в городе можно было считать восстановленным.
Мастер умер под утро от обширного кровоизлияния в мозг. Та же участь постигла двух его учеников. Их похоронили вместе с жертвами погрома, указав фамилии на мемориальной доске. Один из «старых психов» помнил, что их фамилии были выбиты на мемориальной стеле под номерами 272, 273 и 275. Ради этих фамилий я и затеял поездку в Одессу.
– Прибыли! – Мотл повернул ключ и вытащил его из рулевой колонки. – Пошли на рекогносцировку.
«Ниссан» остановился возле хибары, покрытой рваным толем. В выемках небеленых стен чернела плесень. Дверь в хибару была открыта, и оттуда доносились бодрые голоса.
– Кладбищенские работнички, – отметил Мотл, – раньше это были нищие разбойники, а сегодня просто разбойники. Держи с ними ухо востро.
– Мотл! – на пороге хибары возник приземистый мужик в ватнике и черных, заляпанных цементом брюках. Резиновые сапоги покрывал толстый слой подсохшей грязи. – Работу привез, или просто в гости?
– Здорово, Мишаня. Пока просто в гости, – улыбнулся Мотл. – Вот гость из Израиля, надо родственника найти. Номер участка есть.
– Для психометриста услуга стоит всего десять долларов, – улыбнулся в ответ Мишаня. Глубокие складки над бровями разошлись, явив миру россыпь мелких прыщиков с белыми головками гноя. – А не для психометриста