Вечный мент, или Светоч справедливости. Андрей Егоров
Читать онлайн книгу.
что я его слышу.
Судебный чертог
7519 год от Сотворения Мира
Если вы неожиданно умерли, то с большим удивлением обнаруживаете, что со смертью бытие не кончается. Сознание схлопывается в черную точку. И некоторое время ничего не происходит. Вас просто нет. Но потом разум, лишенный бренной оболочки, оживает для новой жизни.
Реальность прояснилась. Василий Харитонович Жмуль захлопал глазами. Перед ним еще некоторое время стелился белесый туман, но затем пелена рассеялась, и умерший увидел толпы людей, укутанных в белые простыни. Все они следовали в неизвестном направлении. Некоторые шли сами. Других поддерживали под руки крылатые и рогатые существа. Жмуль и опомниться не успел, как его тоже подхватили и повлекли куда-то вместе с остальными. Обернулся налево – увидел страшную харю, острый подбородок, черные лохмы. Обернулся направо – встретился взглядом с чистым лицом юношей с чертами приятными, как у девушки. Василий Харитонович сразу решил, что вопросы будет задавать только этому привлекательному молодому человеку. А на патлатого постарается не обращать внимания. Тем более что были подозрения, с кем имеет дело.
– Где я? – спросил он юношу.
Тот немедленно откликнулся, словно ждал вопроса.
– Судебный чертог.
– А за ним низвержение! – хрипло возвестили слева. – На вечные муки. А мне – медаль на грудь!
– Это мы еще посмотрим! – возразил юноша и ласково обратился к Василию Харитоновичу: – Не бойтесь. Все через это проходят.
– Судебный чертог? – переспросил умерший. – А судьи кто? – При жизни он был преподавателем литературы в вузе, и монолог Чацкого знал едва ли не наизусть. Теперь классическая формулировка очень кстати всплыла из памяти.
– Хорошие судьи… – поведал юноша. – Справедливые.
– Хорошие, – согласилась страшная харя. – Но судят строго. И отнюдь не по совести. По делам земным. Осуждают на вечные муки.
– За что же меня судить?.. Я же ничего плохого не сделал.
– Еще как сделал! – возразил рогатый.
Жмуль осекся. Он вдруг вспомнил отчетливо, как стрелой боли ударило сердце. Сдавило грудь, сбилось дыхание. И сразу понял по знакомым симптомам – пятый инфаркт. Пятый – значит последний. Хотя были такие, кто выживал и после седьмого. Но про себя он знал, пятый не переживет. И не пережил.
Ему вдруг стало страшно. Василия Харитоновича пугали все эти люди в белых простынях на манер греческих тог. Все эти полуобнаженные растерянные люди. Ведь они… мертвецы. И он в толпе мертвецов бредет на скорбный суд.
Тут самообладание окончательно оставило преподавателя литературы, он истошно закричал, забился в руках держащих его под локти беса и ангела.
На Василия Харитоновича заозирались. Некоторые с осуждением. Но больше с любопытством. «Что это? Кто это кричит?» – послышались вопросы.
– Праведнику отверстие под крылья и нимб режут! – проорал бес, чем едва не вызвал всеобщую