Днепр – солдатская река. Сергей Михеенков
Читать онлайн книгу.
Он мгновенно понял, что это. И тут же, как неизбежное продолжение реальности, на берегу возле пирса захлопали зенитки.
– Воздух!
– Самолёты!
– В укрытие! Скорей! Скорей!
Всё произошло так быстро, что даже он, не единожды переживший налёты русских пикирующих бомбардировщиков и три раза попадавший под штурмовку летающих танков Ил-2, не успел найти лучшего укрытия, чем лечь прямо у края платформы на заплёванную землю, куда сметали всякий мусор с подошв пассажиров. Он уткнулся носом в эту спасительную благодать земли, чувствуя слева, откуда появились самолёты, высокий косяк бетонной плиты. Она-то его и спасла. Взрывная волна и осколки первых бомб скользнули по платформе и, сметая не успевших укрыться и их багаж, чугунные каркасы лавок, выкрашенные в чёрный цвет, и белые гипсовые вазоны с цветами, пронеслись над его затылком и зашлёпали по деревьям примыкавшего к вокзалу сквера.
После первой волны самолётов показалась вторая. Бальк понял, что их удар направлен на станцию. В тупике стояло много вагонов и несколько паровозов под парами. Все они были разбиты сразу же. Оттуда валил пар и чёрный дым мгновенно вспыхнувшего пожара. Загорелись вагоны и цистерны, и с каждой минутой они разгорались всё сильнее и сильнее. На путях, среди разбросанных шпал и вывернутых, искорёженных и забранных в небо рельсов метались какие-то люди. Видимо, охрана и машинисты разбитых паровозов. Бальк понял, что надо делать, чтобы уцелеть. Он вскочил на ноги, перемахнул через низкий парапет, отделявший перрон от сквера, и метнулся в сторону пустыря. Там виднелись глубокие балки, похожие на противотанковые рвы, которые он видел в России. Отличие их от русских противотанковых рвов заключалось лишь в том, что эти давно заросли кустарником и дубами. Пустырь они вряд ли будут бомбить. Только бы успеть. В такие мгновения солдата спасает чутьё, то, что он приобретает за месяцы окопной жизни. Если пуля или осколок не прерывают его опыт. Включается некий неведомый доселе мотор, который направляет солдата туда, куда нужно. Как правило, мотор действует безупречно. Скорость – максимальная.
– Куда? – заорал жандарм, выскочивший откуда-то сбоку. Кажется, это был один из тех, кто остановил его час назад и приказал постричься. Бальк оттолкнул его руку и метнулся в сторону от домов и тротуаров. Жандарм не сидел в окопах под Вязьмой и Жиздрой. У него нет мотора выживания. Он и под бомбами думает о долге. Такие, если попадают на фронт, живут до первого боя.
Самолёты приближались стремительно. Теперь уже более организованно захлопали зенитки на побережье. Но тут же их стрельба потонула в оглушительном грохоте бомбовых разрывов, сливавшихся в сплошной рёв. Значит, бомбят и причал, и госпиталь, и концлагерь. Надо успеть добежать до оврага. Ноги его несли так, как не носили во время тренировок, когда старик бегал за ними с ореховой палкой с намерением огреть каждого, кто споткнётся или окажется менее проворным, чем остальные солдаты его роты и, главное, он сам.