Житейская правда войны. Олег Смыслов
Читать онлайн книгу.
мелькают бешеные глаза, оскаленные рты, перекошенные злобой и болью лица врагов, когда с хрустом вонзаются в тела штыки, а на головы обрушиваются приклады…
Но труднее всего драться врукопашную в узкой тесноте траншей… В один из ожесточенных моментов схватки я едва успел увернуться от удара прикладом, чуть оступился – и тут же сверху всей тяжестью навалился на меня здоровенный фашист. Я упал на дно траншеи, лицом вниз. Автомат подо мной. Фриц стал выкручивать мне левую руку, но правую с ножом я вытянул вперед. Фашист пытался дотянуться до ножа. Щекой почувствовал его потную противную морду. Он сопел, дышал на меня чем-то до тошноты вонючим. Я изловчился, собрал все силы и вонзил в горло врага нож. А вокруг продолжалась яростная схватка. Выбраться из-под груды убитых уже не было сил. Будто издалека услышал отчаянный крик Новикова:
– Зайцев! Где Зайцев? Лейтенант, вы где?
– Я здесь… Здесь я… Здесь… – еле выдавил из себя.
Новиков разбросал трупы, склонился надо мной и тут же испуганно отшатнулся, увидев, что все лицо в крови.
– Лейтенант, что с вами?
– Помоги подняться, – попросил я.
Он помог стереть кровь и долго всматривался в лицо, все еще не веря, что я жив и стою на собственных ногах, совершенно целехонький, без единой царапины.
– Зайцев! Ты живой, живой! – закричал он радостно.
Немного погодя произошла еще одна схватка. Я увидел, как в сотне метров от меня четверо гитлеровцев ворвались в траншею. По лязгу металла, по крикам определил – началась рукопашная. Побежал туда. Новиков, как всегда, следом, одного меня не оставлял. И все началось снова… Вот где особенно ярко проявилось правило – сам погибай, но товарища выручай. Впрочем, с одной очень важной добавкой – самому-то надо не погибнуть, а победить! В какой-то момент мы оказались перед наведенным на нас автоматом. Тут же кто-то из разведчиков с бруствера прыгнул на врага и этим спас нам жизнь.
Я побежал по траншее туда, где скрылись враги, и столкнулся с одним из них на повороте, да так, что переносицей сильно ударился о его каску. У меня искры из глаз посыпались, а гитлеровец, воспользовавшись этим, успел навести свой автомат… Вынуть пистолет из кобуры, выдернуть нож из чехла или гранату из кармана я уже не мог. Но фашист почему-то медлил, наверное, ждал, когда я выпрямлюсь, чтобы с наслаждением прошить очередью сверху донизу. Поднялся я во весь рост, крикнул:
– Ну, стреляй же, гад!..
И тут очередь сзади, у самого уха, оглушила меня и обожгла щеку. Фашист рухнул как подкошенный, успев нажать на спусковой крючок. Его автомат прогрохотал, выпустив трассу в ночное небо. Я обернулся и увидел разгоряченное лицо Новикова. Обнял его без слов и снова побежал вперед…
Из тридцати воинов полка, первыми форсировавших Днепр, в живых осталось двенадцать – двенадцать иссеченных осколками, насквозь прокопченных порохом, обожженных и контуженных, но не отдавших врагу ни одного из девятисот метров захваченной траншеи»8.
Парашютный десант
После ухода Зайцева роты 48-го