[3]

      ДЕНЬ ГРАЖДАНИНА

      Если ты умертвил жука, птицу и зверя,

      Он начал новый день с убийства: пришлепнул газетой назойливую, по его мнению, муху. Муха лопнула от удара, испачкав белоснежный потолок, и прохладной каплей упала на лысину своего убийцы. Чертыхаясь, он бросился в ванную комнату смывать с головы мушиные внутренности. Затем, закипая от злобы и ненависти уже ко всем представителям отряда двукрылых, чистил потолок.

      На завтрак он ел бутерброд с колбасой, сделанной из мертвой лошади, наивно надеясь, что это придаст ему силы и уверенности в себе.

      Конечно же, настроение и общее состояние после инцидента с мухой и поступившей в организм информацией умерщвленного животного посредством выше упомянутого продукта оставляли желать лучшего.

      По дороге на работу он почувствовал, что зловонье желудка, возникшее от классической несовместимости мясного продукта с хлебом вперемежку со сладким кофе, поднимается ко рту. Закуренная сигарета на время перебила одну вонь другой, более социально приемлемой, но пока он дошел до места работы оба зловония перемешались, уравновесились и составили «коктейль», исходящий часто из канализационных люков.

      Во время обеденного перерыва он заказал в столовой привычную водяную вытяжку из мертвой курицы с макаронами под названием «Суп куриный», отбивную из убитой, судя по жесткости, каким-то жутким способом свиньи, картофеля, хлеба и традиционный компот на третье. Итак, вобрав в себя досыта негатив смерти, страха когда-то живых существ перед этой насильственной смертью, как всегда снабдив обильно этот белок углеводами в виде хлеба, макарон и сахара, кажется, для еще большей неудобоворимости трупнины, он пошел в курилку и выкурил там 2–3 «дежурные» сигареты, дабы не расклеиться совсем после такого «подкрепления» организма.

      Работа после обеда почему-то не ладилась, и он подумал, что стареет и скоро без пол-литры или снотворного не сможет заснуть, а без клизмы сходить по нужде. «Да, старею, – пробормотал он себе, – Ну что же: чай, в минувшее воскресенье четвертый десяток разменял – положено стареть».

      Дома его ждал ужин, состоящий из огромного количества жареных кусков трупа коровы с обязательной несовместимостью в виде картофеля и хлеба. Заботливая на вид пожилая женщина, лет тридцати, – его жена – положила ему этой убиенной плоти целую миску, обильно полив еще горячим салом со сковороды и поперчив. Улыбаясь искусственными зубами и откидывая с лица прядь седых волос, она поставила перед ним завершающую день эту обильную информацию из потустороннего мира.

      Расширив сосуды