Чужеземец. Виталий Каплан
Читать онлайн книгу.
слушай, чего делать надо, а чего не надо.
Я понизила голос, настроилась, уловила в себе «бархатный тон» и начала:
– Когда на закате муж твой домой придёт, ты ему ни на что не жалься, ни на что не пеняй. Воду заранее согрей, чтоб тёплым отмывался-то. Пока мыться будет, стол накрой. Опротивела ему, видать, каша твоя, сготовь рис с овощами, да зеленью посыпь. Да хоть раз в седмицу мясо баранье купи, тонкими ломтями порежь, в уксусе винном вымочи… Не умеешь коли, соседок спроси, подскажут. Вина поставь разбавленного один к трём, не бойся. Дома он не сопьётся, ему кабак страшнее. А как трапезничать станет, детьми похвались, припомни, что старшенький твой забавного учудил. Когда поест, дай ему малого на руках подержать, а сама прибирать будешь. Прибираясь, песни весёлые пой, негромко только. Чтоб видел он радость сердца твоего. А уж как стемнеет и взойдёте вы на ложе, покажи ему, как он тебе люб. Помни, что муж он твой и господин, жизнь твоя и кровь. Про девку-разлучницу и думать не смей, не то что говорить. Утром буди его нежно, как проснётся – чашу холодной воды поднеси, а мысленно тверди: «ты муж мой, свет мой, солнце ты мне и луна я тебе». И так – каждый день. Поняла?
Закивала истово. Ох, сомневаюсь я, чтобы поняла. Уж больно глупа эта овца. Но зато доверчива как целая отара. На это и расчёт. Бабе в таких делах главное не сомневаться. Всё равно что по канату пройти.
– Ну так пей. Ты небось ждала, я тебе приворот накручу? Приворот… – я презрительно хохотнула. – Приворот любая сведующая бабка накрутит, а толку с него чуть. Развеется до нарождения новой луны. А моё зелье не его к тебе – тебя к нему привяжет, и навсегда. Никаким гулящим девкам между вами не втиснуться… Ну что, выпила, не обожглась? Ну так и дуй до дома, да не болтай, куда бегала. А то муж узнает, поколотит. И помни, должок теперь на тебе.
Проводила я её с детьми, покачала головой вслед. И зачем мне сдалась эта дурочка? Сама не понимаю.
Достала я свою книгу, достала и письменный прибор. Чернила мои не больно-то хороши, для них заморские орешки потребны, их к нам редко возят. Приходится смешивать толчёный уголь с рассветным соком травы «лисогон». Выцветают буквы, да уж на мой век хватит. Там и осталось-то, наверное, с полпальца. Шутка ли, целых пять дюжин лет. Боги, сказала бы вдовушка Балгуи, уж заждались. А я бы лишь кивнула. Зачем дразнить свиней?
Книга-то более чем наполовину исписана. И не первая это книга, и не вторая…
Пометила я день – вторая полная луна южного ветра махди, пятый год правления государя Уицмирла. Полагалось бы приписать «и да продлятся дни его», да я пальмовую бумагу берегу…
Забегало по листу отточенное воронье перо, потянулись ровные строчки. Всё я записала о дурочке Миумах, о муженьке её. Пригодится.
И только отложила книгу просыхать – кто-то застучал в дверь. Да не так, как ко мне стучат – с робостью и почтением, а будто молотком по гвоздю. Ну, стучи, стучи. Дверь у меня крепкая, а я пока что книгу в тайное место приберу. Не след кому видеть, что записи веду. Запрещено это специальным указом покойного