Далее я предположил возможность этнического раскола в Югославии. «Балканские призраки» в некотором смысле родились из этого предположения.

      Я закончил «Балканские призраки» в 1990 г., до того как в югославском конфликте прозвучали первые выстрелы. Несколько издателей отказались публиковать эту книгу. Они посчитали, что Балканы – слишком непонятный регион, чтобы рассчитывать на существенный объем продаж. Это характерная книга путешествий, и Босния – центр последней Балканской войны – не занимала много места в моих путешествиях 1980-х и 1990 гг.; в это время на Балканах можно было встретить относительно мало журналистов. В Македонии тогда не было даже стрингеров. Сейчас это международный очаг напряженности, где находится американский военный контингент из опасения, что война в Боснии может распространиться на юг.

      Книга хорошо продавалась в переплете, а в обложке стала бестселлером. Мне рассказывали, что президент Клинтон, размышляя о необходимости принятия силовых мер для прекращения войны в Косове, вместе с супругой читал «Балканские призраки». Как говорили, история этнических противостояний, которую я описывал, укрепила пессимизм президента относительно этого региона и – по слухам – повлияла на его решение не начинать открытые военные действия в поддержку боснийских мусульман, которых осаждали боснийские сербы.

      У меня это вызывает недоумение по двум причинам. Прежде всего, в «Балканских призраках» очень мало говорится о Боснии. Как увидит читатель, это субъективная, набросанная широкими мазками книга о путешествии по Балканскому полуострову, а не о политике. Только четыре из семнадцати глав посвящены бывшей Югославии. Из них одна о Хорватии, другая – о Сербии и Косове, третья – о Македонии и четвертая – о покойном диссиденте Миловане Джиласе. Если политики, включая президента, могли принять судьбоносное военное решение, полагаясь на мою книгу, – это пугает. У меня лично сложилось подозрение, что в 1993 г., в начале своего президентского срока, Клинтон просто был настолько нерешителен, что искал любой повод, чтобы не предпринимать никаких действий.

      Но это лишь подчеркивает вторую причину, по которой я с огорчением воспринимаю отношение к «Балканским призракам» как антиинтервенционистскому трактату: я лично был «ястребом» в этом вопросе. Начиная с первой половины 1993 г. я публично выступал на каналах CNN, C-SPAN, в разделе Outlook газеты Washington Post и на других форумах за военные действия в поддержку боснийских мусульман, даже преувеличивая способности американских наземных войск. О возможности вмешательства армии США я неоднократно говорил и в форте Ливенворт, и в Карлайл-Барраксе.

      И я настаиваю, что нет никакого противоречия между книгой путешествий, которая высвечивает традицию этнического соперничества, и мыслью о том, что в наше время американская военная сила способна остановить такое кровопролитие в одной части Балкан. И вот почему.

      Сложная история этнических взаимоотношений сама по себе не обязательно должна стать причиной потери сотен тысяч жизней в условиях, напоминающих холокост. Для такого бедствия нужны дополнительные факторы: замешательство и бездействие Запада, что, в свою очередь, создает вакуум власти. Без этих дополнительных компонентов ужасов 1990-х гг. могло и не быть.

      В особенности хочу обратить внимание на ложность утверждения, что боснийцы – исторически миролюбивая нация. Очень достойные авторы отмечали традицию добрососедских межэтнических отношений, особенно в таких городах, как Сараево. Но эта этническая гармония часто балансировала на лезвии ножа. В коротком рассказе «Письмо из 1920 года» югославский писатель, лауреат Нобелевской премии Иво Андрич пишет об этой невидимой границе между любовью и ненавистью в Боснии, о «нежности и любовной пылкости», под которыми «в мутных глубинах скрываются бури ненависти, целые ураганы связанных, сплоченных между собой разных видов ненависти, которые вызревают и ждут своего часа»[1]. Более того, нельзя не признать, что на протяжении большей части истории в Боснии существовали не только миролюбивые межэтнические традиции, но и раздоры, начиная с 1992 г. (и в 1941–1945 гг.). Боснийских мусульман убивали не президент Клинтон и не марсиане. Это делали другие боснийцы.

      Но в таком случае