Она только к утру явилась домой. Четкого представления, как шла полем ночью, у нее не осталось. Помнится, закинув голову, кричала в небеса: "Но это же неправильно! Так быть не должно!" И голосила, вздымая руки над головой, грозя кому-то кулаками… Потом припустил дождь, она спряталась в копне соломы, благо, копна оказалась под ее огородом. Когда зашла в дом, мать к тому времени растапливала печь, ставила горшки к огню. Дети еще спали. Старая Александра всполошилась, увидев дочь в такую рань:

      – Я думала, будешь ночевать в Озерках! Что же это родственнички выставили среди ночи?

      Увидев на Ксении мятую юбку, а на спине приставшие соломины, мать заохала:

      – Это где же ты в соломе валялась и с кем?

      Кивнув на спящих детей, добавила:

      – Мало двоих?

      Ксюша ничего тогда не ответила, лишь долгим взглядом посмотрела на мать, сказав:

      – Не валялась ни с кем. Под огородом в скирде дождь пережидала.

      После паузы сообщила:

      – Нет больше родственников в Озерках. А я – выхожу замуж.

      Александра всплеснула руками, испуганно глядя на дочь, воскликнула:

      – Свят-свят, окстись! За кого? И когда?

      Ксения, убирая юбку в сундук, деловито ответила:

      – Еще не знаю, за кого. Но скоро. А то сарай совсем завалится.

      Мать испуганно молчала и потом долго еще с опаской приглядывалась к дочери…

      Ксения механически кушала, спала, что-то кому-то отвечала. Единственным, что выводило ее из оцепенения были дети. На дочках ее взгляд задерживался и вроде как оживал. Ради детей Ксения начала обдумывать свое замужество, как если бы приобретала что-то необходимое в хозяйстве.

      Оказалось, выбор был небольшой, а если более точно – не было никакого выбора. Для тайной связи – это всегда и пожалуйста, при условии, что жена не узнает.

      Пришлось Ксюше вспомнить, что когда-то советовал брат Коля. К тому времени он был женат, жил в соседнем селе Калиновка. Брат его жены Аньки, Иван, слыл старым холостяком. Лет ему было за тридцать. Причину его холостяцкой жизни знали все: это – скупость. По иронии судьбы фамилия у него была – Загреба.

      Ксения вспомнила, как Николай полушутя предлагал сестре "породниться" со сватами. Значит, так и будет, решила Ксения! Дождалась, когда брат пришел проведать мать и сестру с племянницами, и, отведя Николая на кухню, шепнула: