Преступление и наказание в России раннего Нового времени. Нэнси Шилдс Коллманн
Читать онлайн книгу.
rel="nofollow" href="#n_277" type="note">[277]. Воеводы иногда в смятении оставляли свои должности, даже сбегали до прибытия сменщика, чтобы не держать ответ о небрежении. Они могли проигнорировать приказ: в 1695 году пришлось повторить приказ воеводам отправить всех заключенных в Москву для проведения суда в Стрелецком приказе; в повторном приказе отмечалось, что ни один из первоначальных адресатов ничего не ответил, преступность росла, а преступники подкупали воевод, которые их прикрывали. Впрочем, таким нарушителям не определялось никакого наказания[278]. Подобные случаи указывают на относительную слабость государства: воеводы шли на риск быть наказанными, рассчитывая, что у государства не найдется людских ресурсов, чтобы заменить их, и оно закроет глаза на их делишки.
Воеводы были не единственными «проблемными» чиновниками на местах. С самого появления губной системы законодательно была предусмотрена возможность исков против губных старост и их сотрудников, злоупотреблявших своим положением. Таким чиновникам уже ранние губные грамоты угрожали штрафами, тюрьмой и суровым телесным наказанием. В 1669 году Новоуказные статьи передали преследование служащих губной тюрьмы в руки специально введенных этим кодексом сыщиков. И действительно, В.Н. Глазьев указывает, что местные жители часто жаловались на коррумпированность губных старост[279]. В 1622 году шуйский губной дьячок подал жалобу против своих коллег – губного старосты и целовальников, что они брали взятки за защиту преступников и угрожали дьячку: «Меня… губной целовальник… взял за горло и вывел вон, а сказал: тебе-де тут что за дело? Да на меня ж… тот Офрем [один из целовальников. – Примеч. авт.] с товарыщи своими з губными целовальники похвалился смертным убивством на дорогах и на дому и везде, что-де где ни сойдуся я Офрем с тобою Ермолкою или товарыщи мои губные ж целовальники, не пустим тя жива за то, что с нами не советен и делаешь не по-нашему». Жители Углича сообщали в 1641 году, что их губной староста занимает свое место не по достоинству: «Молод и окладом мал, а по твоему государеву указу велено быть выборным лутчим дворяном». Они обвиняли его в пьянстве, разбазаривании различных запасов, избиении подчиненных и их отставке без царского указа. Они представили кандидатуру ему на замену, и в Москве немедленно уволили старого губного старосту и назначили его преемника[280].
Рассчитывая на то, что царь как справедливый судья может исправлять беззаконие, местные жители и частные лица, не колеблясь, подавали жалобы и нередко достигали этим результата. Игумен и братия Кирилло-Белозерского монастыря в 1582 году, например, жаловались на губного старосту, который проводил описание их земель. Они обвиняли старосту в том, что он заставлял монастырь незаконно платить налоги за пустую землю, а также самовольно брал под стражу их людей и требовал поминков[281]. В 1639 году коломенские и каширские помещики и крестьяне жаловались на засечных воевод, присланных из Москвы и вымогавших взятки и дополнительные
АМГ. Т. III. № 210 (1660);
Белоозерская грамота 1539 г., ст. 7–8: РЗ. Т. II. С. 215; Медынский губной наказ 1555 г., ст. 12, 13: РЗ. Т. II. С. 222; ПРП. Т. IV. С. 186–187 (1550-е); Уставная книга Разбойного приказа янв. 1555 г., ст. 7, 8, 11, 13: ПРП. Т. IV. С. 358–359; Приговор августа 1556 г., ст. 13, 15: ПРП. Т. IV. С. 366–367; Указная книга Разбойного приказа 1616/17 г., ст. 55: ПРП. Т.V. С. 199. Новоуказные статьи 1669 г., ст. 5–6: ПРП. Т. VII. С. 397.
ПДП. № 115. С. 155 (1622). «Дела об определении»: № IV. С. 38–41 (1641). Другие жалобы: АМГ. Т. II. № 279 (1647); ПДП. № 153 (1651);
Челобитья на воевод: